Предлагаю вниманию читателей «заметки по поводу» дат, круглых и не очень, но — литературных, имеющих, с моей точки зрения, право на внимание (почему — см. в заголовке).

Пуля и Пушкин

11 февраля исполнилось 178 лет со дня дуэли Пушкина. Даты, ставшей трагической для всей просвещённой России с 1837 года. В последние годы любят гадать: что было бы, не погибни тогда поэт? Сколько бы ещё замечательных произведений написал Александр Сергеевич! Но только давний знакомый, поэт Владимир Скворцов, как-то сказал мне: «Представь себе, что Пушкина не стало бы на десять лет раньше… Погиб же Лермонтов совсем молодым!»

Тогда бы не было «Сказки о рыбаке и рыбке», «Евгения Онегина» и… наспех перебирая в памяти те даты создания известных произведений, которые знал и помнил, вдруг ужаснулся, сколь невосполнима для русской литературы была бы потеря. И «Капитанской дочки» тоже не появилось бы!

Наверное, судьба, жестокая к поэту, всё же дала ему возможность высказаться. И лично я не могу представить Пушкина подагрическим стариком с приличной лысиной на макушке в залитом золотом мундире действительного статского или тайного советника с огромными звёздами на груди.

Конечно, «поэты на Руси не любят долго жить». И для кого он «солнце русской поэзии», а для кого — титулярный советник Пушкин. Но безусловно одно: Александр Сергеевич — создатель великого литературного русского языка и автор самых известных произведений, на нём написанных. Вся его жизнь была нескончаемой дуэлью. И пал он фактически на поле боя. А такая смерть на Руси издревле считалась почётной.

С Днём спасателя, то есть, писателя!

3 марта отмечался Всемирный день писателя. То, что в Год Литературы отвечающие за праздничный календарь чиновники об этом, судя по лентам новостей, вряд ли вспомнили — не удивительно. Выражаясь словами Костика из «Покровских ворот», у них «свои любимые авторы».

Хотя разделять писателей на «наших — не наших», «первых — последних», а то и по крови — самое неблагодарное дело. Потому что настоящий талант всегда наднационален, ершист и не укладывается в прокрустово ложе чиновничьих представлений. И это становится всё более очевидным во время проведения мероприятий в рамках Года Литературы. Гомер, Эзоп, Шекспир, Пушкин, Сыма Цянь, Толстой, Достоевский, Сенкевич, Рудаки, Гёте, Петёфи, Хэмингуэй, Айтматов, Фолкнер. Представьте себе на миг, что не было этих людей. И что тогда? Страшно представить. Правильно отмечают многие мои коллеги: литература не в состоянии спасти всё человечество, но конкретному человеку помочь способна. А когда таких людей становится много, становится очевидным, зачем в незапамятные времена была изобретена книга. Для начала, как говорят историки, — каменная.

Что отличает народ от населения? Наличие языка, культуры и патриотических традиций. И нелишне заметить, что именно язык играет здесь главную роль. Но сам язык развивается, пока работают поэты и прозаики, драматурги и публицисты — все те, кого называют литераторами. В конце концов и мировую историю мы знаем только потому, что её кто-то записал! Артисты тоже произносят написанный автором текст! «Вначале было слово»! Так что писатели, они те же спасатели. Только в духовной жизни людей. Берегут родной язык, свою историю.
 Перед сегодняшним праздником я попытался составить список писательских дней рождений — и вышло более тридцати компьютерных страниц! И это — не только петербургские и московские писатели! Это коллеги, творящие в автономиях и областях России! Каждый из них в наше непростое коммерческое время абсолютно бескорыстно служит родному языку, зная, что язык — главное сокровище национального наследия.

Например, в Петербурге, в Многонациональном Союзе писателей, помимо создания собственных произведений, литераторы работают над переводами наиболее удачных творческих работ коллег. Аршалуйс Геворгян и Александр Дорошенко, Боча Аджинджал и Виктор Плиев, Надежда Давришева и Таира Ибрагимова, Николай Михин и Елена Дедич, Хафис Шахмаметьев и Виталий Летушев, Татьяна Громова и Василий Козлов. Они переводят современных авторов как на русский, так и с русского на национальные языки. Осетин Виктор Плиев написал роман в стихах о Ломоносове. Октавой! На русском языке! Об этом заметном событии в мире литературы даже сообщалось на юбилейных мероприятиях, посвящённых русскому гению, в МГУ имени М. В. Ломоносова в докладе заведующей кафедрой словесных искусств, доктора филологических наук, профессора Ольги Сергеевны Крюковой.

Недавно наш МСП провёл Литературный конкурс переводов имени А. Т. Биккуловой. Среди лауреатов — гражданин Великобритании Пол Уилльямс, петербурженка Наринэ Карапетян, житель башкирской деревни Верхние Киги Анатолий Бондаренко. Как видите, интерес к творчеству писателей, в том числе и творящих на национальных языках, есть. Теперь бы ещё заинтересовать их книгами крупные книготорговые сети. Но это пожелание, увы, вряд ли выполнимо. Разрушенная советская система книгораспространения вряд ли будет восстановлена, а Интернет — всё же пространство, в котором существуют средства коммуникации, и никогда не сможет «на все сто» заменить книгу, так же, как кинематограф не заменил театр.

Очень точно выразился английский кинорежиссёр Ридли Скотт:
«Лучший в мире кинозал — это мозг, и ты понимаешь это, когда читаешь хорошую книгу».

Послепраздничное непоэтическое

Вчера я на полном серьёзе ждал «события века». В стране 2015-й — Год Литературы (не могу писать второе слово с маленькой, извините, уважаемые корректоры!), на дворе — март, на календаре — 21.03. То есть, настал День поэзии.

Я, конечно, не надеялся увидеть в выпусках новостей главных телеканалов сюжеты о приёме поэтов земли русской в Кремлёвском дворце и награждении их орденами, медалями или, по случаю праздника, премиями и букетами цветов. Хотя ничего необычного в этом бы не было. Только что отметили год со дня возвращения Крыма. А кто много лет пел пророческую песню собственного сочинения, известную на всём постсоветском пространстве? Помните припев:

Этот город вернётся назад,
Севастополь останется русским!

Правильно — Поэт. Александр Городницкий.
И на торжественном митинге, посвящённом славному событию, транслировавшемуся на всю страну, губернатор Севастополя читал стихи и другого поэта, покойного Владимира Фирсова:

«А вы себе на миг представьте,
Вы, незнакомые с войной,
Как плачут маршалы в отставке,
Исполнив долг
Перед страной.
Как плачут старые солдаты,
Как, покидая этот свет,
Они нам оставляют даты
Былых
Немеркнувших побед».

Но это было до Дня поэзии. Поэты «пришлись к месту», их процитировали, и все были очень довольны. А праздник? «Какой ещё праздник? Нет такой профессии! – возмущённо возразит вам среднестатистический столоначальник. — День железнодорожника есть, День медработника есть, День строителя — есть. Потому как есть такие специальности. Вы поэт? А кем работаете? Вот и отмечайте ваш профпраздник, сейчас многие стихи пишут!»

И ведь формально чиновник прав! Всемирный день поэзии было решено отмечать 21 марта на 30-й сессии Генеральной конференции ЮНЕСКО в 1999 году (впервые праздновали в Париже). Но ЮНЕСКО нашим бюрократам не указ. И не указ сами знаете кого. Иначе живо забегали бы с широкими улыбками на лицах и цветочками в руках по квартирам сочинителей: «Поздравляем, дорогой Имярек Имярекович!»

И развесили бы в этот день цитату из решения ЮНЕСКО на досках объявлений: «Поэзия может стать ответом на самые острые и глубокие духовные вопросы современного человека — но для этого необходимо привлечь к ней как можно более широкое общественное внимание. Кроме того, Всемирный День поэзии должен дать возможность шире заявить о себе малым издательствам, чьими усилиями в основном доходит до читателей творчество современных поэтов, литературным клубам, возрождающим извечную традицию живого звучащего поэтического слова».

Но… было бы, да «бы» мешает. На практике — обошлись без поздравлений, речей, госнаграждений. Поняв, что ждать в День поэзии нечего, я поехал к своему старшему знакомому — поэту Эдуарду Кузнецову. У него, кстати, и День рождения через несколько дней после Дня поэзии, так что «можно совместить». Человеку известному, так как одни его «Подсолнухи, подсолнухи» много десятилетий весь Советский Союз напевал, а затем и в странах СНГ не забывали. Эдуард Григорьевич почитал мне новые стихи. Потом попили чай. Разобрали старые фотографии, на которых исполнители его песен: Кобзон и Асадулин, Киркоров и Распутина, Катя Огонёк и Шуфутинский. И, конечно же, Эдуард Хиль.

А потом разговор перешёл на тему блокады, войны, 70-летие Победы в которой тогда еще предстояло отмечать.

— Если хочешь узнать что–то новое, могу рассказать, что такое дурында, —моментально стал серьёзным Кузнецов. — Из блокадного детства мало что помню, но как просил у мамы хлеба, вкус столярного клея и дурынды запомнил на всю жизнь. Дурында — это жмых от подсолнечных семечек. В те страшные годы — лакомство, несравнимое ни с какими современными деликатесами. Нас с матерью эвакуировали в 1943-м, уже после прорыва блокады. Брат Анатолий не дожил до этого дня…

Не вернулся домой, погибнув в бою с фашистами, и отец — танкист Григорий Митрофанович Кузнецов. Остались они вдвоём с мамой — Александрой Александровной Горской. Вдова да семилетний Эдик. И сколько таких семей было в послевоенном Ленинграде! Кто знает? Наверное, только тюльпаны из его широко известной песни:

«Не зажить никогда нашей памяти ранам,
И вовек не забудет сынов своих Русь!
Пусть колышут ветра, как знамёна, тюльпаны,
В этих алых цветах и Победа и грусть!»

Убеждён: только познавший в раннем детстве ужас голода и бомбёжек, стоявший с полуживой матерью на пороге Вечности ленинградский паренёк и мог положить свою жизнь на то, чтобы нести добрым словом людям радость в заводской цех и в воинскую часть, в высокий кабинет и в тюрьму, в колонию, в больничную палату, на каждую танцплощадку, в каждый дом. Потому что он знает и про то, что:

«Только всё ещё плачут, всё плачут, всё плачут, всё плачут
На рассвете тюльпаны,
Как живые сердца не пришедших из боя солдат!»

И про «Салют Победы» он знает и рассказывает, и про «Победный вальс». Просто, когда мальчик Эдуард Кузнецов, грезивший в детстве о Живой Воде для воскрешения отца и других советских солдат, вырос, то понял: сказку сделать былью не получится. Зато можно продлевать людям жизнь, и даже немало облегчать её Живым Словом. Этим поэт и занимается.
И, слава Богу, есть ещё в России настоящие поэты и подвижники. И то, что их не считают нужным поздравлять и отмечать — не знак признания поэтов маргиналами. Это — показатель того, что элита в нашем обществе так и не сформировалась. Хотя… и министр иностранных дел стихи пишет и, поговаривают, министр финансов. Так что надежда на оздоровление ситуации есть (но при упоминании власть имущих всё чаще вспоминается «Разговор с фининспектором о поэзии» Маяковского).
Остаётся только надеяться, что в Год Литературы всем писателям, а не только неведомо кем отобранной колоде авторов, всё-таки дадут возможность широкого общения с читателями. Это необходимо сделать как центральной, так и региональной властям хотя бы в целях сохранения здоровья населения. В мире уже отмечены заболевания компьютерным слабоумием. Как вы, наверное, догадались, у людей, отказавшихся от чтения книг.

До нашей страны эта болезнь пока ещё не добралась. Значит, время для исправления ситуации есть. Так что пусть правительство даст возможность — а уж наши писатели ( и русские, и многонациональные) найдут язык общения (каждый — свой) с аудиторией.

Первый День поэзии отметили в Париже, поэтому закончу прекрасно подходящей цитатой из стихотворения красноярского поэта Сергея Кузнечихина:

«Тиражи, как в Париже тридцатых годов:
Двести, триста, а если четыреста книжек —
Не раздаришь уже (торговать не готов
В магазин не берут). А ведь мы не в Париже».

Да. Не в Париже. Но своих поэтов любим.

— Перед исполнением некоторых произведений ведущие концертов объявляют: «Слова народные». И это для меня — лучшая оценка, — широко улыбаясь, сказал мне на прощание поэт Кузнецов. — Куда уж выше!

А действительно, куда?