У Ноя было три сына. Двое, Иафет и Сим, укрыли наготу спящего отца своего, а третий, Хам, лишь насмехался над ним. И тогда Господь благословил первых двух братьев и их потомство, а третьего лишил благословения и потомство его осудил на вечное рабство. Так сказано в Книге Бытия. Что стало с первыми двумя братьями, не знаю, но в отношении третьего пророчество сбылось: его потомки по сей день пребывают в рабстве хамского отношения к окружающим.

Ответная реакция

«По газонам не ходить!». «Не сорить!». «Не курить!». «За буйки не заплывать!». «Руками не трогать!»… Все эти и подобные им объявления, развешанные по всей нашей стране, с детства вызывали у меня обратную реакцию. Мне сразу обязательно хотелось ходить по газонам, сорить, трогать руками, заплывать и даже курить (хотя курить я, конечно, научился позже). И всё это исключительно из чувства противоречия, потому что такие обращения оскорбительны.

Чаще всего хамство вызывает не менее сильный ответ, который нередко превращается в цепную реакцию, вовлекающую в процесс даже совершенно посторонних. На вопрос типа «Да кто ты такой?» незамедлительно следует встречный: «А ты кто такой?». Ну, и дальше по известному сценарию: ругань, ссора, а возможно и драка… Причём нередко с участием наблюдателей. Как тут не вспомнить трамвай из «Золотого теленка»: «Склоку… начинает какая-нибудь мстительная старушка в утренние часы… Постепенно в ссору втягиваются все пассажиры, даже те, которые попали туда через полчаса после начала инцидента. Уже злая старушка давно сошла… а крики и взаимные оскорбления продолжаются, в перебранку вступают всё новые кадры пассажиров. И в таком вагоне до поздней ночи не затихает ругань».

Впрочем, бывает и по-другому. Как-то раз моей старенькой московской бабушке вздумалось купить лимон к чаю. Но в ближайшем магазине лимоны оказались совершенно нетоварного вида.

— Барышня, — старорежимно поинтересовалась  моя бабушка у продавщицы, — отчего же они у вас такие мятые?

— Тебя бы, бабуля, кто потискал, ты б еще не так выглядела, — ответила та, видимо, внезапно предавшись девичьим воспоминаниям.

Бедная бабушка едва доплелась до дома и слегла с сердечным приступом.

…Поговорите с врачами, и они вам расскажут десятки, сотни историй о том, как всего лишь одно оскорбление привело к тяжелейшей травме, инфаркту, гипертоническому кризу, а то и к летальному исходу.

Другими словами, хамство вызывает у оппонента или моментальный отпор, зачастую переходящий в рукоприкладство, или различной степени депрессивное состояние. Но как в одном, так и в другом случае следует ущерб для здоровья. И хорошо, если минимальный.

Последствия могли быть еще ощутимей, но, встречая хамство на каждом шагу, мы уже настолько к нему притерпелись, что зачастую перестали замечать. Женщины за сорок совершенно не обижаются, когда к ним обращаются со словом «девушка». Пассажиры метрополитена, прослушав громогласную информацию о том, на какой станции и в какие часы будет ограничен вход и выход из-за ремонта эскалаторов, нимало не удивляются, что перед ними даже не извинились за доставленные неудобства. Водители, столкнувшись с перекрытием одной из полос или вообще всей улицы при отсутствии вывески, которая сообщала бы, с чего это вдруг и надолго ли, тяжело вздыхают и покорно едут разыскивать окольные пути…

Еще чаще не замечают хамства сами хамящие. Я был свидетелем того, как в районной поликлинике древний дед жаловался на то, что не может завтра прийти за результатами анализа, потому что завтра у них в доме лифт ставят на ремонт и он не в силах будет взобраться к себе на седьмой этаж.

— Ничего, папаша, — хохотнула тетка-врач, — трудно в лечении — легко в гробу!

Она не хотела его обидеть. Она совершенно искренне полагала, что это всего лишь шутка.

Вечный источник

Спросите любого встречного-поперечного: так отчего же у нас так часто хамят? Уверен, большинство ответит: от бескультурья.

Конечно, сквернословие, грубость и всё, что им сопутствует, — явный признак культурной недоразвитости. Однако абсолютной закономерности тут нет. Встречаются и такие граждане, кто с трудом читает по слогам и, прожив всю жизнь в Петербурге, не знает, как пройти в Русский музей, но при этом предельно деликатен и, даже давая команды собственной собаке, норовит прибавить «пожалуйста». С другой стороны, немало и таких, кто имеет ученую степень, легко выговаривает слова типа «экзистенциализм» или даже «трансцендентальный», но при этом не столько ругается матом, сколько на нем разговаривает…

А может, хамство проистекает от бытовой неустроенности, излишней скученности, необходимости отстаивать своё право на существование, что называется, зубами и когтями? «Сами вы, Марья Семёновна, дура!», «Чего прёшь, как на буфет!», «Когда надо, вас вызовут. Ждите!» — все эти и подобные им фразеологические клише родились в коммунальных квартирах, в переполненных автобусах, в очередях перед кабинетами чиновников… Иначе говоря, на территориях, которые образуют наиболее напряженное поле взаимных оскорблений.

Кстати, перечисленные территории — не что иное, как тяжкое наследие социализма. И уж там-то, в нашем недавнем прошлом, хамство процветало еще пышней, чем сейчас. Оно произрастало из массовой безнадёжности улучшить жилищные условия, тотального дефицита и запрета всякой частной деятельности. Вспомните советских сатириков — Ильфа, Петрова, Зощенко, Жванецкого… Зажатые цензурой в узкие рамки, они в основном писали о бытовых проблемах, и главным их героем был хам самого скромного ранга — сосед по коммуналке, завхоз, управдом, продавец, рядовой чинуша, постовой милиционер, заведующий клубом… Но и этого было достаточно, чтобы стать классиками, поскольку именно хамство составляло самую суть повседневной жизни всей страны.

Однако изобрела хамство, конечно же, вовсе не советская власть. Оно у нас благополучно да к тому же повсеместно обитало и задолго до неё. Ещё чеховский унтер Пришибеев кричал: «Наррод, расходись! Не толпись! По домам!». Щедринские градоначальники города Глупова рычали: «Всех запорю!» или «Раззорю!». А гоголевское значительное лицо из «Шинели» в разговоре с низшими по чину ограничивалось всего тремя фразами: «Как вы смеете? Знаете ли вы, с кем говорите? Понимаете ли, кто стоит перед вами?»… Конечно, это герои художественных произведений, но художественность их нисколько не противоречила правде, ведь русская классика выводила на сцену типическое.

Примеры из отечественной словесности я привёл совершенно спонтанно, это было первое, что вспомнилось. И тут же обратил внимание на одну весьма характерную особенность: все три героя находились на государственной службе. Что называется, государевы люди. Случайное совпадение или?..

Наше государство, ещё в давние века огородившее себя частоколом властных вертикалей, поставило себя в исключительное положение. Ему всегда должны были беспрекословно повиноваться все, от жалких смердов до высших сановников. Оно присвоило себе право забирать всё, а взамен давать жалкие подачки большинству и целые состояния, деревни, тысячи рабов своим любимчикам. Оно единолично распоряжалось судьбой страны и жизнями миллионов подданных, не считаясь ни с чем, кроме собственных интересов. В ответ народу разрешалось его только боготворить.

Вполне понятно, что такое государство никогда не стеснялось ни в чём. В том числе и в своем хамстве. Разговор с гражданами власть вела неизменно сверху вниз, через губу, языком строгих приказов. Да ещё в самой унизительной — безличной — форме: «молчать!», «не рассуждать!», «исполнять!». А самое часто употребляемое: «Закрыть и  запретить!». Вот на сей счет всего несколько наиболее вопиющих примеров из нашей истории.

При Павле I было запрещено употребление ряда слов, в том числе «свобода», «отечество», «представитель». В 1800 году вышел запрет на ввоз из-за рубежа книг, «на каком бы языке оные ни были». В 1844-м был издан указ: увеличить до ста рублей серебром пошлину с выезжающих за границу, а тем, кому нет еще двадцати пяти лет, ездить туда вообще запрещено. В 1851-м было запрещено чтение лекций по теории познания, метафизике, истории философии, этике; министр просвещения князь Ширинский-Шихматов сказал, что «польза философии не доказана, а вред от нее возможен». Постановка шекспировского «Гамлета» была запрещена и при Екатерине II, и при Александре I.

При Сталине «Гамлета» тоже не ставили. Впрочем, факты советских запретов и вообще хамства по-социалистически многие из нас прекрасно помнят и знают на собственном опыте. Что уж говорить о грубостях, которые обрушивали на нас тогдашние бюрократы всех мастей, а также продавщицы, официантки, таксисты, приемщики стеклотары и все остальные, кто оказывался лишь на приступочку выше кого-то другого, — если сам  руководитель страны прилюдно орал на художников, обзывая их «пидарасами»!

Революционеры XIX века называли ту власть царским хамодержавием. И были правы. Впрочем, как и Зинаида Гиппиус, назвавшая большевистскую власть советским хамодержавием.

Дурной пример всегда заразителен. Тем более если он исходит с самого верха социальной лестницы. В итоге хамский стиль власти стал стилем даже тех, кто эту власть ненавидел.

Хамите? Не хамите!

Сегодня тяжкое наследие старого государства востребовано и представителями нового. Нынешние чиновники проводят реформы без всякого учета мнений рядовых граждан, не желают пальцем шевельнуть, пока им не «дадут на лапу», и ни капли не стесняются своего непонятно откуда взявшегося богатства. Политики из депутатского корпуса на следующий день после выборов забывают о своих избирателях, произносят великодержавные речи, оскорбительные для той или иной «нетитульной нации», и без зазрения совести назначают себе любимым огромные зарплаты и пенсии. Сотрудники силовых структур считают, что все их обязанности — право сильного… Что же всё это как не хамство по отношению к народу?

В той же манере общаются с нами и компании-монополисты (по сути, структуры того же государства). К примеру, метрополитен ежеминутно обрушивает на едущих по эскалатору уйму текстов собственного сочинения и рекламу, и скрыться от этого громового словесного недержания невозможно. Коммунальщики после очередной аварии хранят гордое молчание, не только не извинившись, но даже не сократив, в качестве компенсации, сумму выставленного за минувший месяц счета. В поездах дальнего следования почти всегда топят, словно в сауне, но молить проводника о прохладе бесполезно: главное — не пассажир, а освоение выделенных лимитов…

И все же кое-что в последние лет десять стало изменяться к лучшему. Тон учтивости задают частные фирмы. Причём чем меньше компания и  чем выше конкуренция, тем разнообразней формы вежливости: «Простите за доставленные неудобства», «Извините, но сегодня у нас закрытое мероприятие», «Вынуждены вас огорчить…». А недавно я встретил такое объявление: «У нас ремонт. Не расстраивайтесь! Ближайший магазин за углом» — кстати, тот магазин, за углом, принадлежал совсем другой фирме, я специально поинтересовался.