Душистый кофе со светлеющей шоколадной пенкой. Свежие сливки в глиняном молочнике. Солнечные рыбки с золотистыми спинками в консервной банке. Бальзам на травах. Долгая дорога в дюнах… Это Латвия. Это Рига. Здесь мы бываем часто. Во-первых, через Ригу проходит путь в Литву к родственникам; во-вторых, тут живут наши друзья.
Была зима, февраль, холодно и ветрено. Обычная прибалтийская погода. Периодически снежная крупа забивалась за воротник, и хотелось куда-нибудь спрятаться. Мокрые камни. Мощеные улочки Старого города. Качающиеся желтые фонари. Двери в кафе открыты, официанты приветливы и все дружелюбно, по-русски, приглашают нас зайти. Мы отшучиваемся. Пусто. Туристов нет.
Пока ребята просто водят нас по городу и показывают такие интересные места, которые самим найти сложно.  Красотой  улицы Альберта  мы обязаны художнику, архитектору Михаилу Эйзенштейну, обрусевшему немцу, принявшему православие, одному из авторов и последователей интересного течения в архитектуре, русского (рижского) модерна (арт-нуво), как теперь говорят, югендштиля. Он – отец того самого знаменитого Сергея Эйзенштейна, классика советского, и не только советского, кино.
Неожиданные архитектурные  решения, но не для питерца (сфинксы рисовал, говорят, сын Сергей), красиво, мощно. Даже больше, чем само барокко. Эти львы, эти сфинксы, эти женские лица, растянутые на целые этажи, эти руки из водосточных труб…
Идем дальше. Неожиданные Бременские музыканты возле церкви святого Петра… Бремен, Рига, Великий Новгород… Связь прослеживается, ее можно даже пощупать руками… Бремен и Рига – города -побратимы.
Вот и моя любимая, самая известная улочка. Это улица Яуниела, она же Бейкер-стрит, она же Цветочная улица… Кто не видел «Семнадцать мгновений весны», кто не заходил в зоомагазин вместе со Штирлицем и не смотрел сквозь занавеску на окна противоположного дома… Кто не сопереживал профессору Плейшнеру, когда он, приняв яд, шагнул в вечность, но не сдался гестапо…
«Юстас Алексу…» До сих пор с успехом используются мемы  старого советского фильма. Классика из моды не выходит!
А в фильме о Шерлоке Холмсе, на мой взгляд, лучшем фильме о знаменитом сыщике всех времен и народов, здесь, на этой улице, уже Бейкер-стрит, располагалась квартира, в которой жили наши любимые герои, в исполнении гениальной Рины Зеленой, Василия Ливанова и Виталия Соломина.
Эпоха… Время здесь дышит. Мы опять куда-то шли… И опять старинные улочки… Мы выходим на площадь перед Собором. Здесь стоит памятник великому русскому полководцу, герою Отечественной войны 1812 года князю Михаилу Богдановичу Барклаю-де-Толли. Памятник установили в 1913 году, но потом он пропал при перевозке во время Первой мировой войны. И уже в новейшее время на средства рижского бизнесмена Евгения Гомберга его восстановил по гипсовым слепкам и сохранившимся рисункам петербургский скульптор Алексей Мурзин. Памятник хорош. Твердо и уверенно стоит на своей земле уроженец Лифляндии русский князь, полководец и победитель Наполеона.
Рижский кафедральный Собор во имя Рождества Христова… На фотографии у меня немного смутное изображение получилось, но потом я поняла, что это не случайно. Такое ощущение, что фотоаппарат живет своей жизнью и делает снимки, считаясь со мной, конечно, но по-своему. Здесь Христос как бы выходит из облака, из легкой дымки. Он еще смутно виден, но уже ощутим. Входящие в Собор вступают в незримый, непонятый ими, но осязаемый контакт с Господом. Он протягивает руку и вводит нас в Свой Дом.
После холода, после тьмы и шума мы попали в другое измерение. Шла служба. Полиелей. Батюшка в золотом облачении помазывал подходящих к нему людей. Мы тоже подошли. Благословились сделать несколько фотографий. Так неожиданно было попасть домой. Меня потрясло вот именно это чувство дома. Стало тепло, душа распахнулась навстречу Господу, все люди вокруг казались добрыми и любящими. Наверное, так оно и было, ведь в церкви почти все приходящие сюда оборачиваются друг к другу своей лучшей стороной. Ко мне подходили совершенно посторонние, подсказывали, к какой иконе еще нужно бы подойти, о чем помолиться. Я им очень благодарна.
А наши друзья подвели нас к огромной, замечательной иконе святого целителя Пантелеймона.
Ребята рассказали нам о чуде возвращения иконы в Собор, которое совершилось само собой, все произошло именно так, по воле Божией, а не иначе. История удивительная, каким-то образом и я к ней причастна, опосредованно, через мою университетскую подругу, но все равно… Вот я прихожу в церковь, вижу замечательную икону и вдруг узнаю, что это  родственники  наших друзей передали  ее в Собор. Немая сцена… Как это возможно? Моя подруга Ирина Литвинова – бывший собкор «Известий» в Латвии, один из трех лауреатов премии Союза журналистов СССР в этой прибалтийской республике. Ее муж – Андрей Яковлев – известный журналист,  телевизионщик. У его отца есть сестра. История этой сестры очень непроста: они не кровные родственники, маленькая девочка из Белоруссии  во время войны попала с матерью в страшный концентрационный лагерь Саласпилс. Что там делали с детьми вы, наверное, знаете. Многие видели фильм «Щит и меч». Помните этих деток, что шарахались от шоколадных конфет и обещали «добрым» эсэсовцам, что «еще могут сдать кровь»… Конфеты – яд, думали дети. Страшная сцена из кинофильма – более чем жизненна. Это правда.
В это время Русская Православная церковь в Латвии старалась освободить этих детей. Сколько было положено сил, высказано просьб, сколько проведено переговоров, теперь уже и не вспомнить. По крайней мере, это отдельная история. Но часть детей удалось освободить. Их отдали церкви. И пастыри, священники с амвона обратились к прихожанам, чтобы они спасли этих детей и разобрали их по домам. Так белорусская девочка Тамара попала в семью русских рижан Яковлевых. Она выросла, стала известным в Латвии хореографом. Вышла замуж за замечательного латышского солиста балета и актера кино Артура Экиса. О самом Экисе можно много рассказывать. Он был другом Мариса Лиепы, они вместе уезжали «покорять» Москву.
Как актер кино он снимался в двух фильмах: «Слуги дьявола» и «Слуги дьявола на Чертовой мельнице». Фильмы славные, красивые, костюмные, исторические. В них играло много латышских и эстонских актеров того времени. Фильмы о том, как три друга боролись против захвата Риги шведами. Вот такое название, такие фильмы. И вдруг после съемок этих фильмов в семье Экисов появляются две иконы. Громадные, явно храмовые. Одна – Целителя Пантелеймона, другая – Смоленской Божьей матери. Как конкретно они появились дома, Тамара не помнит. Скорее всего Артуру их отдали, потому как киношная нужда в них отпала. Не думая о глубинном значении находки, Артур отвез их домой. И они долго жили в их доме. И только после смерти мужа Тамара решила вернуть их в Христорождественский Собор. В советское время из Собора сделали Планетарий и «церковный инвентарь» просто развозили и раздавали заинтересованным организациям. Возможно, так иконы и попали на Рижскую киностудию в качестве реквизита.

И теперь Целитель Пантелеймон – вот он. Можно к нему подойти и с благоговением приложиться. И прикоснуться к чуду его возвращения. Я так просто остолбенела, когда узнала про всю эту закрученную историю. И ведь она рядом, подруга здесь, за руку можно потрогать, Андрей тоже тут, скромно улыбается, хотя это его дед Николай Николаевич и бабушка Валентина Александровна совершили необыкновенный подвиг Любви. Итог Поступка – спасенная детская жизнь. Спасенные иконы. Обыкновенное чудо.

Андрей Яковлев

Мы познакомились с ним лет сорок назад, когда  муж взял меня в Ригу на своем теплоходе  «Александр Осипов». Они шли в ремонт на Рижский судостроительный завод. И я с ними.

А вот теперь закончили с ностальгией по любимой Латвии. Перейдем к разговору о сегодняшнем дне Андрея и его личном вкладе в дело борьбы за русские школы, за образование на родном языке для своих внуков. К сожалению, слово «борьба» здесь более чем уместно.

Вот, что пишет об Андрее латвийская журналистка, выпускница ЛГУ, Алла Березовская на портале «Русский мир»: «Фильм „Возвращение Чёрного Карлиса“ знакомит с судьбой русскоязычного образования в Латвии. Документальная лента латвийского журналиста Андрея Яковлева „Возвращение Чёрного Карлиса“» знакомит всех желающих с тем, как происходила борьба с уничтожением образования на русском языке.  Андрей Яковлев работал на телевидении Латвии, был редактором документальных фильмов, выступал в качестве автора и ведущего молодёжных программ, был корреспондентом ВГТРК в Латвии.
Название фильма имеет отношение к министру образования Латвии Карлису Шадурскису. Он занимал этот пост ещё полтора десятка лет назад. При нём и начали переводить русские школы на государственный язык. В то время появился клип „Чёрный Карлис“. Эта песня превратилась в неофициальный гимн Штаба защиты русских школ. В настоящее время Шадурскис вновь возглавляет образовательное ведомство Латвии, и сейчас русскоязычное образование практически уничтожается. Воссозданный Штаб снова ведёт борьбу. Фильм разрушает стереотип, который заключается в том, что проблемы русских в Латвии появились якобы из-за незнания ими государственного латышского. Русскоязычные составляют третью часть населения балтийской республики. Получение знаний на неродном языке, отмечают педагоги, ведёт к снижению качества образования, а правозащитники политику властей называют „лингвистическим геноцидом“.

Как сообщал „Русский мир“, в начале апреля, несмотря на все протесты со стороны русской диаспоры, были приняты поправки к закону об образовании. Они исключают обучение на русском языке в школах. Российские соотечественники проводили многочисленные митинги, пытаясь привлечь внимание властей к проблеме русских школ и к тому, что новый закон требует доработок».

А вот интервью с Андреем Яковлевым корреспондента Балтньюс Анастасии Нечаевой:

 Фильм «Возвращение Черного Карлиса» – как напоминание Латвии о европейских нормах.

– Господин Яковлев, расскажите, на какую аудиторию рассчитан ваш фильм, кого вы видите своим зрителем?

– Думаю, что фильм будет интересен всем, кого интересует тема образования в Латвии, а также вопрос сохранения русской общины. В первую очередь он адресован русскому зрителю – как тем, кто выступает за сохранение школьного образования на русском языке, так и тем, кто смирился с переводом образования  на латышский. Предполагаю, что части латышской аудитории лента будет интересна тоже – как точка зрения.

Возможно, она поможет понять, чего хотят сограждане – «эти русские», которые выходят на улицу на пикеты и митинги и, защищая свои права, обращаются к международным институциям. Будем считать, что это мой вклад в сохранение школьного образования на русском языке.

         – Каков главный посыл картины, что вы хотели донести до зрителя?

– Во времена так называемой советской русификации невозможно было представить себе ситуацию, когда в латышской школе латышский учитель латышскому ребенку что-то преподавал на неродном языке. Ссылки на необходимость ликвидации «последствий оккупации» – несостоятельны. Русской школе в Латвии – почти 230 лет, школы национальных меньшинств с обучением на родном языке существовали в Латвии в 1920-х – 1930-х годах. Русские школы не собирались закрывать оккупационные власти нацистской Германии.

Я хочу напомнить и призвать, что коль мы являемся страной Европейского союза, так давайте следовать демократическим нормам ЕС! Русские – коренные жители Латвии – являются традиционным национальным меньшинством. Они никакие не пришельцы и имеют право обучаться на родном языке. Надеюсь также, что в фильме достаточно ясно проводится мысль, что знание государственного  языка для русских сегодня вообще не является проблемой. А вот владение языком и получение образования на неродном языке – это две совершенно разные вещи.

Уже давно существует другая проблема: многие молодые латыши не знают русского, который признан иностранным – его статус формально такой же, как у китайского или суахили. Незнание русского языка делает латышскую молодежь менее конкурентоспособной на рынке труда. В тех же шведских банках, работающих в Латвии, без знания трех языков – латышского, английского и русского – рабочего места не найти.

         – Как заставить Латвию следовать законам демократии, о которой вы упомянули? Как люди русской общины могут добиться справедливости, каков основной метод борьбы против латышизации школ?

– В латышском сообществе сегодня сложилось консолидированное мнение, что русских нужно ассимилировать, заставить их учиться на государственном языке. Или они могут ехать «в свою Россию», в которой многие из них были, возможно, пару раз. Считается, что в Латвии – «особенная ситуация», и в вопросах образования принципы свободы и демократии к ней не относятся, а значит, нет необходимости следовать европейским нормам. В том числе – в отношении частных школ. Поскольку у «латышских» партий в Сейме – подавляющее большинство, чисто парламентскими методами никакого противодействия ликвидации образования на русском оказать невозможно. Штаб защиты русских школ, о котором рассказывается в фильме, исходит из того, что главное сейчас – организация массовых акций протеста.

– Какой охват должны иметь демонстрации и акции протеста?

– Их масштаб должен быть таким, чтобы о них как о заметных событиях рассказывали европейские телеканалы. Тогда изменится и атмосфера в целом. Выступления на правозащитных конференциях и письма в международные институции должны быть подкреплены активным публичным выражением воли значительной части людей. Ведь если никто не протестует, значит, все согласны? Разумеется, все протесты должны происходить без нарушения законов.

         – За действиями Штаба защиты русских школ стоит политическая партия – «Русский союз Латвии» (РСЛ), который за счет массовых акций приобретает дополнительные очки перед выборами в 13-й Сейм. Активисты Штаба и члены РСЛ – это часто одни и те же люди…

– Я уверен, что прохождение Русского союза Латвии в парламент дает шанс на изменение в будущем уже принятых законов. Пусть маленькая, но боевая – а в том, что она будет именно такой, нет никаких сомнений – фракция не даст замолчать и спустить на тормозах вопрос о ликвидации школьного образования на русском языке. Имея парламентскую трибуну, даже будучи в оппозиции, фракция очень многое сможет сделать. Голос единственной партии, открыто защищающей культурные и лингвистические интересы русской общины, зазвучит громче, в том числе – на международной арене. Напомню, русскоязычные жители составляют треть населения Латвии.

         – Активистов Штаба защиты русских школ преследуют власти. А вы в процессе работы над фильмом сталкивались с какими-то политическими преследованиями?

– Нет, мне работать никто не мешал. Хотя я особо и не афишировал, что работаю над фильмом. Я нахожусь в своей стране, имею свою точку зрения на происходящее и имею право ее выразить, не нарушая законодательства и принципов журналистской этики. А если кто-то отслеживает мои действия и пытается воспрепятствовать моей журналистской работе, у меня есть право предать это гласности. Единственное, что пока происходит – это создание и размещение на YouTube короткого фейкового видео с использованием фрагмента моего фильма. Название полностью совпадает с названием моей ленты, а внутри наложены титры с нецензурной лексикой.

         – Какая экранная судьба ожидает ваш проект?

– Пока что подписан договор о показе «Возвращения Черного Карлиса» на Первом Балтийском канале. Сейчас веду переговоры с другими каналами, которые могут заинтересоваться фильмом. Предполагаю, что удастся сделать версию фильма на английском, а, возможно, и на других языках ЕС. Тогда его можно будет показывать не только в эфире, но и на специальных показах для небольших аудиторий.

         Из публикации в «Российской газете» от 16 сентября 2018 года

Юрий Сизов. Видео: Как «Черный Карлис» хоронит образование в Латвии:

«Музыка легендарной группы Pink Floyd, переплетаясь с черным вороном из русской народной песни, прозвучала в Латвии еще лет пятнадцать назад гимном первой протестной волны против так называемой радикальной „школьной реформы“, а имя министра образования и науки Карлиса Шадурскиса с тех пор стало нарицательным в яростном клипе „Черный Карлис“. Он был создан в начале столетия по инициативе Штаба защиты школ национальных меньшинств.

Сегодня Штаб при поддержке Русского союза Латвии возродил свою работу, справедливо опасаясь, что тенью от вороного крыла министр постарается окончательно истребить образование на русском языке в почти полуторамиллионной стране. Еще в октябре прошлого года Шадурскис объявил о необходимости перевести обучение в русских школах полностью на латышский язык. В марте нынешнего года парламент принял соответствующие поправки к законам, и, если ничего не изменится, уже в будущем году фактически будет ликвидировано школьное образование на русском языке. Об этом накануне очередной акции протеста против гуманитарного геноцида в Риге, которая состоялась 15 сентября, и снял фильм латвийский публицист Андрей Яковлев.

„Черный Карлис вернулся“ предостерегает и с горечью констатирует в беседе с „РГ“ автор фильма. Министр просвещения не так давно с гордостью рапортовал, что накануне нового учебного года были закрыты еще 24 общеобразовательных учебных заведений и одна подготовительная школа. По мнению Шадурскиса, „это шаг вперед“. А вот критики радикального национализма полагают, что „это шаг вперед – в пустыню“. По мнению председателя сената Балтийской Международной Академии, профессора Станислава Буки, которое он изложил на местном радио, в Латвии может исчезнуть национальная идентичность в результате закрытия и сельских школ. После этого останется лишь „выжженная пустыня – интеллектуальная и образовательная“.

Правда, у министра стало больше активных единомышленников  – русофобов в социальных сетях. „Уже три года на одном из латвийских порталов общественных инициатив висит призыв к правительству остановить пятую колонну –  создавать особые зоны, читай – гетто или концлагеря, куда, в случае конфликта с Россией, можно было бы поместить неграждан и проживающих в Латвии россиян. А в прошлом году депутат сейма Эдвин Шноре сравнил в газетной статье русских с насекомыми“. А еще один национально озабоченный интеллектуал Дидзис Седлениекс на своей страничке в Facebook попытался назвать русскоязычных „генетическим отклонением от общечеловеческих ценностей“.

В этих действиях и высказываниях  Полиция безопасности, делает вывод автор фильма, „состава преступления не усмотрела. А вот по итогам Вселатвийского родительского собрания, которое состоялось в последний день марта текущего года, уголовный процесс возбудила“. Четыре месяца издевалась и пытала в тюремных застенках 64-летнего правозащитника, профессора Александра Гапоненко.

Как известно, 2018-й – год столетия Латвийской Республики. Десятки миллионов евро, уточняет Яковлев, выделены на праздничные мероприятия, в том числе – на формирование позитивного образа Латвии. В Штабе защиты русских школ, в работе которого принимают участие лидер РСЛ Татьяна Жданок, евродепутаты Мирослав Митрофанов и Андрей Мамыкин массовыми акциями рассчитывают не только продемонстрировать власти несогласие с ее решениями, но и привлечь внимание к проблеме в Евросоюзе.

„Черный Карлис“ не пройдет!“, „Заставим его уважать Резолюцию ООН о недопустимости геноцида детей национальных меньшинств в Латвии“. Этими лозунгами была расцвечена манифестация в центре латвийской столицы 15 сентября. Ее активисты не только произносили речи, но и продемонстрировали театрализованное представление под песню из клипа „Черный Карлис“.

Последняя протестная акция в сентябре, по оценке полиции, собрала пять тысяч противников реформы образования. Много это или мало? Этим вопросом задаются многие политические обозреватели в Риге. С учетом того, что для русской общины лежит на весах –  могло быть и больше. В то же время „ни одна политическая сила со времен Народного фронта не смогла вывести на улицы столько своих сторонников в предвыборный период», –  отметил экс-депутат сейма, лидер Комитета по правам человека Владимир Бузаев, убежденный в том, что „такие акции, в конечном счете, повлияют на ситуацию в республике“.

На своей странице в социальных сетях он указал на необходимость „организовать давление на правительство изнутри и извне“. Координировать эту борьбу, по его мнению, и будет фракция РСЛ в сейме. „Вы еще не раз увидите наших депутатов во главе протестующих колонн и на трибунах международных правозащитных форумов“, –  выразил убеждение правозащитник.

Он напомнил, что „уличные акции протеста не остались незамеченными в Европарламенте и комитетах ООН. Поступившие оттуда письма в адрес руководства Латвии с требованием отменить ликвидацию русских школ всегда начинаются с фразы „учитывая серьезную обеспокоенность общественности нацменьшинств… “.

Кстати сказать, субботний митинг протеста был первым в истории Латвии, на котором выступили сразу три европейских парламентария. Поддержать защитников школ национальных меньшинств прибыла и группа политиков из Европы. И наряду с латвийскими представителями ЕП на митинге выступала их коллега  из Испании Анна Миранда».

         Ключ к пониманию многих проблем дает статья Игоря Назимова «Обмануть советских русских оказалось слишком просто» (https://www.discred.ru/2018/09/10/obmanut-sovetskih-russkih-okazalos-slishkom-prosto/):

         «Ровно 30 лет назад был основан Народный фронт Латвии – организация, усилиями которой Рига вышла из состава СССР. Это стало возможно благодаря лояльному отношению к НФЛ местных русских, впоследствии лишенных родного языка, гражданства и Родины. Но почему русские оказались столь наивны и уязвимы перед циничной ложью латышей?

В рядах Народного фронта Латвии была взращена и подготовлена политическая элита, к которой перешла вся власть после поражения власти советской. При этом основатели НФЛ активно привлекали на свою сторону русскоязычных, не скупясь на обещания. В первом же пункте устава НФЛ говорилось: „Неформальный Народный фронт Латвии – это созданное на основе гражданской инициативы политическое движение для борьбы за демократический народный социализм“. Помимо прочего, движение выступало за то, чтобы гражданство Латвии получили все постоянные жители республики, которые „декларируют это желание“ и „недвусмысленно связывают свою судьбу с Латвийским государством“. Более того, НФЛ поддерживал „право национальных меньшинств на всеобщее среднее образование на родном языке“, „открытие национальных школ в Латвии и их дальнейшее развитие“ – и даже обещал способствовать получению высшего образования на выбранном языке вне Латвии.

„Надо отказаться от образа врага“

Надо понимать, что это были не просто обещания – это преподносилась идеология новой постсоветской жизни. „Образование демократического общества в Латвии, возобновление ее государственной независимости возможно только при активном участии (без исключения) всех национальных групп, которые живут в республике“, – подчеркивали „фронтовики“. Следовательно, по их мнению, Латвии необходимы „новый межнациональный принцип мышления, консеквентная и особая национальная политика, которая людей не разделяет, а сплачивает“.

„Необходимо отказаться от образа врага, – увещевал устав НФЛ. – Права человека и свободы на территории Латвии обеспечить каждой персоне независимо от ее расы, цвета кожи, пола, национальности, религиозных или политических убеждений, социального происхождения, имущественного положения, занимаемой должности, рождения или других обстоятельств“.

Наконец, самый знаменательный пункт программы: „Независимое латвийское государство должно гарантировать равноправное развитие всех национальных групп, не ограничивая их политические и социальные права… Кодексу межнациональных отношений надо отвергнуть любую идеологию, которая поддерживает национальное высокомерие одного народа по отношению к другим народам, в нем не должно быть места шовинизму, антисемитизму, русофобии, национальному протекционизму, национальному нигилизму, имперскому образу мышления“.

Полтора года спустя в ходе выборов в Верховный совет (ВС) Латвии большинство жителей республики проголосовали за НФЛ. Еще через два месяца ВС принял Декларацию независимости Латвии, гарантировавшую политические права всем ее жителям. В тот момент мало кто из латвийских русских мог предполагать, чем это обернется в итоге.

„Если бы тогда мне или моим старшим родственникам кто-то сказал, что спустя ровно 28 лет в моей родной 88-й школе в Плявниеках (район Риги) нельзя будет изучать математику на русском языке; или что наш сосед должен будет уволиться из пожарной части только потому, что его предки приехали работать в Латвию в 1956 году (запрет на профессии для неграждан); или что моего дедушку, ветерана Великой Отечественной войны, будут звать оккупантом – я бы просто покрутил пальцем у виска. Но все это реальность сегодня“, – констатирует евродепутат от Латвии Андрей Мамыкин.

На своей странице в „Фейсбуке“ он выложил сканы листовок 1990 года, в которых на русском языке написано:

„Мы не намерены в этом независимом государстве отделять латышей от представителей других народов. Закон для всех будет одним. Все будут иметь равные права. И не будет разных правд – правда будет одна. Решать будем сообща».

Там же содержится призыв „не верить сплетням“ о националистическом характере НФЛ, поскольку движение выступает за „за образование нацменьшинств на родном языке“ и „против выдвижения на руководящие посты по принципу „правильной“ национальности“. Сейчас, когда в Латвии бытует поговорка „моя профессия латыш“, местные русские вспоминают о подобных обещаниях с грустной усмешкой.

         „Мы сознательно обманули нелатышей“

15 октября 1991 года Верховный совет Латвии принял постановление о „восстановлении гражданских прав и натурализации“, в результате чего большая часть местных русских и других „людей нелатышской национальности“ лишились политических прав. Именно с этого момента в Латвии появился уникальный для международной практики статус „негражданина“, каковым были наделены около 740 тыс. человек. Впоследствии эту практику переняла Эстония, после чего общее число „неграждан“ в Прибалтике неуклонно снижалось – из-за эмиграции, смертности и введенной значительно позднее процедуры „натурализации“.

К настоящему моменту в Латвии проживают порядка 228 тыс. „неграждан“. А русский язык последовательно выдавливается как из официальной среды, так и из сферы образования.

Почему же обещания, которые НФЛ дал русским Латвии, не были исполнены? Его деятели неоднократно проговаривались, что речь шла о циничном обмане. Например, один из создателей Народного фронта Янис Фрейманис написал в своих мемуарах:

„Мы сознательно обманули нелатышей-колонистов, в то время приблизив их к себе и прося от них только лояльности независимой Латвии… Латвия и в моем понимании для всех не может быть общим домом – это так, и считаю, что большинство латышей думает точно так же. И хорошо, что так, по меньшей мере мы, латыши, просуществуем дольше как народ… В глубине сердца большая часть латышей никогда не ставила и еще до сих пор не ставит знак равенства между латышом и нелатышом, и поэтому понятно, что, когда Народный фронт Латвии перенял власть и восстановил независимость, эти эмоции вышли наружу, и было совершенно ясно сказано, какой народ в Латвии будет хозяином“.

Член правления Латвийского комитета по правам человека (ЛКЧП) Александр Кузьмин заявил газете ВЗГЛЯД, что у случившегося были как внешние, так и внутренние причины:

„Главная внешняя причина: сначала СССР осенью 1991 года, а затем и постсоветская Россия в 1990-х не были готовы отстаивать интересы соотечественников в Прибалтике. С Запада серьезного давления на Латвию в этом плане также не было – дескать, до силовых конфликтов в республике дело не доходит, ну и хорошо. А главная внутренняя причина банальна – борьба за власть и ресурсы. Антирусская политика означает, что политическая элита, вышедшая из НФЛ, до сих пор контролирует политику на уровне страны, исключая нелатышей из процесса принятия решений. Также эта политика позволяет управлять общественным мнением, используя жупел „русской угрозы“, – отмечает юрист.

В свою очередь известный в Латвии журналист Элина Чуянова  высказалась довольно резко: „Революцию делают идеалисты, а плодами ее пользуются мерзавцы – это классика жанра. На смену вегетарианским идеалистам из НФЛ пришла жадная и алчная „нью-буржуазия“, которой не нужны были конкуренты во власти, не нужны были партнеры по распилу богатейшего советского наследия. Законы, принятые в первые годы независимости, направленные на лишение политических и части экономических прав всех прибывших после 1940-го, стали гарантией фактического единовластия в стране – власти латышского большинства».

„В этом виновата советская власть“

Обман по поводу гражданства и статуса русского языка был громким, циничным, но далеко не единственным. Оппозиционный публицист и общественный деятель Илья Козырев напомнил, что история становления независимой Латвии содержит последовательность из нескольких „кидков“.

„Первыми латыши кинули латгалов, родственный народ с очень близким языком. В 1917 году латгалы провели съезд, где решали, желают ли они быть вместе с Латвией или останутся в Витебской губернии, частью которой была тогда Латгалия. Решили, что да, вместе с Латвией, но на условиях культурной и языковой автономии. В результате в Латвии до сих пор официально отрицается само существование латгалов как отдельного народа, а латгальский язык был признан диалектом латышского только в начале этого века. Доходит до смешного – в Латвии нет ни одного человека, у которого в свидетельстве о рождении была бы запись «латгал». В России такие люди есть, в Польше и Белоруссии есть, а в Латвии нет. Даже во время переписи населения было категорически запрещено называть себя латгалом – нет такой национальности“, – отмечает Козырев.

Следующими в этой очереди стали немцы. „В 1919 году было необходимо изгнать из Латвии красных латышских стрелков, которые к началу года контролировали почти всю территорию Латвии. Они тоже строили независимую Латвию, но другую, „неправильную“ – социалистическую. Воевать с красными было некому, и тогда правительство Латвийской Республики обратилось к остаткам немецкой армии, которая ожидала приказа вернуться в Германию. Немецким добровольцам были обещаны земля и гражданство, если они будут защищать Латвию не менее четырех недель. Но через три месяца правительству удалось договориться с Антантой – и латыши немцев кинули“, – отмечает Козырев.

Еще хуже пришлось евреям. „Латыши честно заслужили серебряную медаль в европейском холокосте, уничтожив 89,5 % довоенной общины (на первом месте Литва с 90 %). Энтузиазм был столь велик, что немецкое командование даже вынуждено было распорядиться о запрете самочинных расстрелов. Разумеется, не из чувства гуманности, а потому, что доходы от еврейской собственности были записаны в бюджет рейха вплоть до 1944 года, тогда как латыши исповедовали принцип „кто еврея расстреливает, тот его и грабит“, – продолжает публицист.

Исходя из всех этих „кидков“, по его словам, вполне закономерно, что при первом удобном случае латыши кинули еще и русских. „Что касается вопроса, почему мы поверили обещаниям латышей… В этом, безусловно, виновата советская власть, которая считала необходимым скрывать любые негативные эпизоды в истории народов, населявших Советский Союз“, – резюмирует Козырев.

С ним согласен историк Владимир Симиндей. „Народный фронт Латвии лишил большую часть русских сограждан гражданских, политических, ряда имущественных и неимущественных прав. Это произошло потому, что некому было принудить власти государства к соблюдению изначальных контуров построения общегражданской нации, а не этнократии. В начале 1991 года Россия была и объективно, и субъективно слаба, тогда как западные структуры упивались победой в холодной войне. На Западе не стеснялись давать умопомрачительную фору липовым „молодым демократиям“ в Восточной Европе, в которых буйным цветом прорастали этнонационализм, ультраправый радикализм и русофобия вперемешку с „антикоммунизмом“. Ну а насчет обещаний, сделанных в 1988–1989 годах… Многое объясняет укоренившийся в Латвии афоризм экс-премьер-министра Эйнара Репше: „Как можно было не обещать?! “ Обмануть ближнего, особенно если это этнический „чужак“, считалось делом, отвечающим высоким стандартам племенной морали… “, – заявил Симиндей».