Пространство моих пеших прогулок постепенно расширяется. Освоение новых территорий идет медленно, но скрупулёзно. Пользуясь методом «дрейфа», полагаюсь в основном на непредсказуемость моих мини-путешествий. А еще, конечно, на интересный случай, на какую-нибудь встречу, на дорожный сюрприз, на неожиданные повороты пути, то есть на все то, что заранее не предугадаешь, не запланируешь, не предусмотришь. Метод «дрейфа» хорош тем, что позволяет, во-первых, выйти из замкнутого пространства привычного места обитания, во-вторых, получить свежие впечатления и ощущения от знакомства с новым местом, в-третьих, разнообразить маршруты пеших прогулок, в-четвертых, открыть в окружающем что-то новое и необычное. Главное отличие моего кочевого образа жизни от классических форм путешествий состоит в том, что я никогда, отправляясь в путь,  не ставлю перед собой конкретной цели. Просто иду и блуждаю по различным закоулкам городского пространства. Но только на первый взгляд кажется, что в этом моем перемещении нет никакого смысла. Ведь я не просто пытаюсь освоить новые места своего пребывания, но и углубиться в историю того или иного географического объекта. Метод психогеографии позволяет посмотреть на обычное под необычным углом, на надоевшее и привычное сквозь призму иных времен и людей, раздвигая тем самым границы повседневного мира. Кстати, поэма Венедикта Ерофеева «Москва-Петушки» – ярчайший пример психогеографического исследования. В данном случае писатель представил известный многим маршрут передвижения с помощью самых обычных средств: электрички и алкоголя. В моем случае используется метод дрейфа, о котором я уже писал.

К поселку Муринский

         Попытку выйти за пределы черты города я предпринял  в конце лета. Наметив на карте самое ближнее пригородное поселение  –  поселок Муринский, отправился туда со своими трекинговыми палочками. На улице дождливая августовская пора. Серые облака как тучные стада коров низко  зависли над городом, готовые вот-вот сбросить с себя накопившуюся влагу. Поэтому мои шаги по Верхней улице были широкими и размашистыми. Но вот, дойдя до кольцевой дороги,  оказался перед непролазными лужами. Несколько раз пытался их обойти, но в конечном счете малодушно отступил. Не хотелось пачкать свои  новые кроссовки.

Вернувшись обратно к кольцевой дороге, пошел в сторону поселка Бугры. Оказавшись там и не найдя никаких  достопримечательностей, кроме березовой рощи, направился по Шоссейной улице в сторону торгового комплекса «Мега-Парнас».

         Отрезок этого пути составил километров шесть. Мне дорога не понравилась, так как она оказалась разбитой большегрузными фурами. Кстати, когда эти машины с воем проносились мимо меня,  я с ужасом отбегал на обочину, чтобы не оказаться обрызганным придорожной  грязью. Единственной радостью для моих глаз были бескрайние совхозные поля. После глухих питерских двориков-колодцев можно было раствориться в этих пронзительно-синеватых просторах. И я, пока шел, не только купался в этом пространстве, но, кажется, даже мысленно пролетал над ним, как белая чайка.

         Перед торговым комплексом «Мега-Парнас»  (единственным центром современной цивилизации на всю округу) вышел на большой пустырь, заросший борщевиком. Эти сорняки, с виду похожие на экзотические кустарники, практически заполонили всю Ленинградскую область. Небезынтересна, думаю, будет информация об этом рстении. Борщевик Сосновского (есть и другие разновидности данного сорняка) стали использовать после войны, когда в СССР начались продовольственные проблемы. Ими стали засеивать совхозные поля, чтобы прокормить скот. Но на деле оказалось, что животные неохотно ели этот корм. Коровы от такого корма рождали больных телят, а их молоко сильно горчило. В 90-е годы прошлого столетия, во время экономического кризиса, многие хозяйства запустели. Вот тогда этот сорняк приобрел свою «вторую жизнь». Неприхотливое к погодным условиям растение быстро дичало и росло, затеняя и вытесняя все другие насаждения. На сегодня, по данным  статистики,  в России борщевик занимает примерно миллион гектар земли…   

         Рядом с торговым компдексом «Мега-Парнас» за какие-то десять лет вырос один из самых безликих жилищных комплексов – «Северная долина». Здесь все многоэтажные дома как будто сделаны под одну копирку. Если, допустим, посмотреть на них сверху, то они напомнят спичечные коробки, которые веером разложили на столе. Так и стоят эти дома друг возле друга, заслоняя собой весь горизонт. А ведь когда-то здесь шумел густой лес, люди приходили сюда собирать грибы, кататься на лыжах, бродить по заросшим лопухами тропинкам… Теперь здесь заасфальтированный и забетонированный муравейник из десятка  однотипных высоток. Правда, в середине этой «Северной долины» разбили большое футбольное поле с искусственным покрытием и с беговыми дорожками. Словом, на месте пригородного леса появился еще один спальный район, отрезанный от всего города кольцевой автострадой. Благо несколько лет тому назад здесь открыли  станцию метро «Парнас».

         Оказавшись в этом микрорайоне,  я пошел по ее самой длинной улице – Федора Абрамова, которая в конечном итоге закончилась тупиком. Дальше было не пройти, потому что все было огорожено высоким забором, за которым шло активное строительство новых домов. Кстати сказать, именно оттуда я расслышал  за автоматным стрекотом перфораторов… громко журчащую узбекскую речь. На какое-то мгновение мне даже показалось, что я оказался на каком-то восточном базаре. Но дальше – одни разочарования. Полчаса брел вдоль унылого строительного ограждения в надежде прорваться к поселку Парголово, но сделать это так и не удалось, потому что в конечном итоге эта дорога снова завела меня в тупик. Пришлось возвращаться на исходную точку. Во время обратного пути несколько раз хотелось воспользоваться навигатором или на худой конец картой. Но тогда терялся весь смысл моего «дрейфа». Поэтому решил любые тупики воспринимать как должное.

К поселку Парголово

         Чтобы дойти до цели наверняка, пошел по Выборгской трассе,  которая тянется аж до Выборга, а там рукой подать до Хельсинки, до Норвежского моря, до Атлантического и Северного Ледовитого океанов, за которыми расположилась загадочная Гренландия… Мне даже мысленно было приятно перенестись в те далекие места. Пока думал об этом, дошел-таки до поселка.

На входе в Парголово увидел гранитный валун, на котором была выбита дата основания поселения: 1500 году (в Писцовой книге Водской пятины за 1500 год перечисляются многочисленные малонаселённые деревни, существовавшие в окрестностях современного Парголово. Как следует из карты 1662 года, на которой вблизи современного Нижнего Суздальского озера, у речки Старожиловки, был указан населённый пункт под названием Кабилуя, здесь располагалась мыза шведского помещика – https://ru.wikipedia.org/wiki/Шуваловский_парк). Меня эта информация приятно удивила. Тут же заглянул в свой смартфон, где и ознакомился с краткой исторической справкой Парголова.

         Данное название происходит то ли от карельского –  Parkola,  то ли от финского – Parkala. Когда Петр I  во время Северной войны отвоевал эти земли у шведов, то он подарил их своей любимой дочери Елизавете, а та в свою очередь пожаловала Парголово своим приближенным – Шуваловым, даровав им не только земли со всеми прилегающими сюда деревнями  и лесами, но и графский титул. Такие почести Петр Иванович Шувалов, по версии историков, заслужил за свою поддержку царствующей особы во время переворота 1741 года. 150 лет тому назад эти владения назывались «Парголовской мызой» (Мы́за — эст. mõis, фин. moisio, латыш. muiža — в Эстонии, Латвии и Ингерманландии  — отдельно стоящая усадьба с хозяйством, поместье —  швед. håff, нем. Gutshof. В России термин относился к петербургскому говору[1] и употреблялся преимущественно в северной, западной и юго-западной частях Петербургской губернии (Ленинградской области)  — бывшей территории Ингерманландии, в настоящее время является устаревшим. В XVII-XVIII вв. мызами там назывались обособленные помещичьи усадьбы с принадлежавшими им сельскохозяйственными постройками, служившие основой административно-территориального деления Ингерманландии //http://dic.academic.ru/dic.nsf/ruwiki/33663).

         Первым за обустройство новых земель взялся сам Петр Шувалов, а завершали его начинания дочери.  Для перепланировки парка и строительства родовой усадьбы Петр Шувалов пригласил именитых архитекторов и ландшафтных дизайнеров. Именно при нем были проложены затейливые аллеи, высажены ели и сирени, построены дворцы, террасы, гроты, арки и даже рукотворная гора «Парнас», высотой более 60 метров. Ее возвели крепостные графа П. И. Шувалова в середине XVIII века, а свое название, видимо, она получила от друзей графа, среди которых было много людей творческих профессий. В последующие годы здесь, как отмечают исторические источники, на окрестных дачах  отдыхали И. С. Тургенев, Н. А. Некрасов, А. Н. Майков, М. А. Балакирев, А. К. Глазунов, П. А. Федотов, Д. Н. Мамин-Сибиряк и многие другие. Здесь творил и известный русский художник И. И. Шишкин, одна из картин которого так и называется — «Ели в Шуваловском парке». Кстати, в поселке Парголова одна из улиц названа в честь этого именитого художника. Она расположена на Южной границе Шуваловского парка, соединяя Выборгское шоссе с улицей Заречной в поселке Торфяное.

         Архитектурной особенностью  горы «Парнас» является ее  треугольная форма, выполненная в виде масонского знака. Каждая сторона означает свет, тьму и время. Возможно, поэтому гора «Парнас» была излюбленным место столичных масонов, собиравшихся здесь на свои тайные собрания.

Ели, как и трехсотлетние липы, сохранились здесь и по сей день. Они, кстати сказать, растут не только у подножья данной горы, но и доходят до ее верха. Забраться на этот холм не составляет никакого труда. Тем более что он после одного трагического случая, произошедшего в 1991 году, на 15 метров стал ниже. До войны в горе вырыли подземные туннели. Естественно, сюда забирались поиграть мальчишки. И как-то двух пацанов здесь завалило. Одному из мальчишек повезло. Он умудрился выползти. На поиски второго были брошены армейские части, которые экскаваторами стали расчищать завалы. Эти страшные проемы от тех спасательных работ остались на «Парнасе» и по сей день. Мальчика нашли, но уже мертвым. За время поисковых работ он задохнулся под землей. Впрочем, несмотря на тот трагический случай, гора по-прежнему представляет собой большой интерес для отдыхающих.

         Зимой здесь катаются на санках, летом – тренируются велосипедисты. С вышины горы хорошо просматривается вся промышленная зона «Парнаса», высотные новостройки, которые загородили вид на Финский залив и купол Исаакиевского собора. По словам местных жителей, раньше эти достопримечательности хорошо просматривались с горы.

Словом, граф на благоустройство парка финансовых средств не жалел. И, возможно, столь чудесное место приобрело бы такую же мировую известность, как Павловск или Царское село, но по ряду причин этого не случилось, хотя все предпосылки были: прекрасный лес, озера, холмистая местность…

         Две другие достопримечательности парка расположились приблизительно в ста метрах от горы. Это два пруда: шапка и рубаха Наполеона. Возможно, гора «Парнас» как раз и возникла, когда при графе рыли эти водоемы. Чем они примечательны? Конечно, своим видом. Особенно сверху они вполне соответствуют своим названиям, которые, кстати сказать, тоже имеют символический характер. Ведь П. А. Шувалов как герой Отечественной войны 1812 года состоял в карауле Наполеона и сопровождал его в ссылку на остров Эльбу. Возможно, исходя из этой истории, сын Шувалова Андрей Петрович дал этим водоемам такие названия.  

Сами по себе пруды небольшие. Перепад высоты между верхним прудом «Шапка Наполеона» и нижним «Рубаха Наполеона» составляет всего три метра. К ним проложены десять аллей. Поэтому к этим водоемам можно подойти с любой стороны парка. Только дорожки давно уже перестали обсыпать песком и гравием. Поэтому в отдельных местах, особенно после дождей, лежит непролазная грязь. Вокруг прудов стройными рядами словно сторожевые солдаты высажены вечнозеленые ели. Они и придают этому месту какую-то величественность и значимость.  

         По одной из этих аллей можно дойти до ныне действующей церкви святых апостолов Петра и Павла. Когда я шел, то ориентировался на указательные таблички. По пути мне встретился бегущий юноша, имевший на голове копну волос похожую на конскую гриву.

         – Далеко до церкви? – спросил я его.

         – От «Шапки Наполеона» вам налево, там – подъем, потом еще раз

налево, затем на большом возвышении увидите каменную скамейку, а оттуда рукой подать до храма.

         Я так и поступил. Когда дошел до каменной скамейки, которая раньше, видимо, служила для графа обзорным местом, решил немного передохнуть. Действительно, отсюда был уже виден неоготический шпиль церкви с крестом, Большой и Малый дворец, а также краешек озера Звезда.

Пройти к Шуваловским дворцам мне так и не удалось, потому что они стояли за частоколом железных решеток, опутавших черной паутиной всю эту архитектурную красоту. В этих исторических зданиях расположился Всероссийский научно-исследовательский институт токов высокой частоты имени В. П. Вологдина.

         В 1948 году все бывшее Шуваловское имение со всеми постройками и жилыми домами было передано этому учреждению, которое, судя по нынешнему состоянию дворцов, особо и не заботилось об их благоустройстве.

          Православный храм построен в неоготическом стиле. Проект был создан архитектором А. П. Брюлловым по заказу Варвары Петровны Шуваловой. История жизни графини печальна. Первый раз она вышла замуж за графа Павла Петровича Шувалова, который был на двадцать лет старше ее. После смерти мужа, от которого она родила двух сыновей,  графиня долгое время проживала за границей, где и познакомилась со своим вторым супругом, уроженцем Лозанны, графом Адольфом Полье. После женитьбы они переехали в Россию, где и поселились в родовом имении графини. Но и эта супружеская жизнь была недолгой. После смерти второго мужа скорбящая вдова решает построить в его память церковь и склеп. Нет, видимо, ничего удивительного в том, что православная церковь была построена в неоготическом стиле. Ведь Адольф Полье был представителем  кальвинизма, одного из основных течений протестантизма.

         До наших дней дошли истории о щедрости иностранного мужа Шуваловой. Каждый день Адольф Полье устраивал у себя в усадьбе бесплатные обеды, на которых мог присутствовать любой желающий. Единственным условием прохода на эти мероприятия была приличная одежда. Иногда на его обеды приезжали и царствующие особы.

До наших времен сохранилась не только церковь, которую реставрировали после долгих десятилетий запустения, но и склеп, в котором ночи напролет проводила в печали графиня. Местные жители до сих пор помнят удивительные истории о тех временах. Говорят, что графиня покупала у своих же крепостных ребятишек светлячков для ночных бдений в склепе. В советские времена из склепа превратили свинарник. Но уже в наши времена это историческое место восстановлено. К склепу проложена Адольфова аллея, а через речку, которая протекает рядом, построили мостик Полье. Вот такая романтичная история у этого места. Кстати сказать, по этой аллее можно выйти к Чухонскому озеру.

         Но я в тот раз отправился на улицу Ломоносова,  которая оказалась главной в этом поселке городского типа. Мне понравилась эта хорошо заасфальтированная дорога. Правда, здесь не было пешеходных тротуаров. Поэтому я шел по встречной полосе, чтобы при виде приближающейся машины отойти на обочину. Вдоль всей дороги протянулся лес, а внутри этих зеленых насаждений расположились коттеджные дома разного уровня и масштаба. Были среди них элитные, но встречались и простые деревянные домики, дошедшие до наших времен еще с прошлого века. По пути увидел благоустроенный отель с теннисной площадкой, полицейский пункт, здание муниципального образования, конноспортивный клуб «Виват» и манеж, а в конце улицы обнаружил «Музей восстания машин», который славится своим уникальным арт-пространством. В силу того, что музей позиционирует себя как интерактивный, каждый посетитель может здесь познакомиться с современным и концептуальным искусством будущего. Наверное, в Питере – это единственный музей роботов. К сожалению, в тот раз мне не удалось в нем побывать. Уже вечерело, и нужно было возвращаться домой. Всего за этот день мне удалось пройти километров сорок.

         Вот такой разнообразной оказалась моя прогулка, хотя поначалу мой путь был таким скучным и серым. Значит, метод «дрейфа» реально работает.