Одной из широко обсуждаемых, но слабо разрешаемых проблем является проблема типологии государств (в том числе форм правления, государственных устройств, политических режимов и т. д.).  За границами устоявшихся типологий остаются такие исторически известные формы, как вождество, империя, тирания, диктатура, теократия, олигархия и др. Приведем ряд примеров теоретического конструирования, учитывающего известную эмпирию.

Монархия vs республика

В настоящее время монархия и республика рассматриваются как основные формы правления. Но вплоть до эпохи Возрождения сама монархия могла восприниматься как «общее дело». Поэтому полноценными республиками считались Римская империя и Священная Римская империя, а позднее – Британская империя.

При ближайшем рассмотрении даже специалисты, оперирующие «точно» сформулированными понятиями, в республиках находят атрибуты монархии (и наоборот). Настаивая, тем не менее, на безусловном различении монархии и республики применительно к «современным культурным государствам» известный историк права Ф. В. Тарановский указывал на такие признаки монархии, как правление единоличное, наследственное, непосредственное и безответственное.

Нетрудно заметить эмпирическую несостоятельность каждого из этих признаков в отдельности. Это очевидно было еще Гегелю, который писал в «Философии права»: «Превращение монархического строя в наследственную монархию с установленным престолонаследием по первородству… – один из поздних результатов истории… Прежние монархии… являют собой в истории постоянную смену мятежей, насильственных действий государей, внутренних войн, гибели правящих династий…»

Ф. В. Тарановский сам отмечает возможность избрания монархов, и это давно известная и широко распространенная практика. История также знает множество примеров «коллективного» монархического правления. А ответственность за свое правление монархами всегда признавалась если не de facto перед народом, то хотя бы de jure перед Богом. Таким образом, «стандартное» определение монархии является весьма частной спекулятивной конструкцией, возможно, удобной в дидактическом отношении, но малопригодной для интерпретации известной эмпирии.

Заметим, что понятия монархии и республики восходят к различным по происхождению комплексам представлений. Понятие монархии фиксирует ситуацию «единовластия» по отношению к «многовластию», тогда как понятие республики (res publica) отличало категорию общественных дел от частных занятий (res privata). Таким образом, в исторически случившейся констелляции понятий монархии и республики мы встречаемся не с закономерной дифференциацией форм правления, а с интеграцией разнородных абстракций.

Рассматривая внутреннюю организацию слова «монархия», можно сделать выводы, что это слово указывает на: а) едино-властие (в смысле единоначалия), б) возможность «не-единовластия», а также в) «началия» и г) «безначалия» вообще. Таким образом, термин «монархия» оказывается в окружении ряда словоформ, система и семантика которых объективно определяет его содержание.

На возможность данного пути в экспликации содержания понятия монархии указывал (правда, высказывая скептическое отношение к нему) Гегель. Так, сетуя на разглагольствования о присутствии в монархии аристократического и демократического элементов, в «Философии права» он замечал: «Эти формы, которые, таким образом, принадлежат различным целостностям, в конституционной монархии низведены до моментов; монарх — один; в правительственной власти  вступает несколько человек, а в законодательной власти — вообще множество. Но подобные чисто количественные различия, как было уже сказано, лишь поверхностны и не сообщают понятия предмета».

В современном историко-научном контексте такая оценка воспринималась бы как излишне категоричная. Так, экономисты, например, усматривают смысл в типологии форм рынка по числу его участников, выделяя полиполию, олигополию, монополию. Аналогично, по признаку количества брачных партнеров биологи считают целесообразным различать брачные системы моногамии и полигамии.

Очевидно, что в междисциплинарном сопоставлении монархия семантически ассоциируется с монополией и моногамией. Вхождение монополии и моногамии в отдельные гнезда понятий, категоризированных по признаку количества, позволяет предположить возможность выделения соответствующего гнезда и для понятия монархии. В это гнездо наряду с понятием монархии входят понятия олигархии, полиархии и анархии.

Впервые этот ряд понятий выстроил один из отцов христианской церкви Григорий Богослов, который, обосновывая свою тринитарную доктрину, дифференцировал формы земного правления по формам теизма: 1. Монархия (единоначалие) – правление одного,  содержащее веру в одного Бога. 2. Полиархия (многоначалие),  исходящая из многобожия и рассеивающая Божье могущество,  разделяющая Его сущности между  несколькими богами. 3. Анархия (безначалие), которая распыляет Божью сущность настолько,  что при ней становится  уже  почти невозможно постичь само существование Бога.

Итак, к термину «монархия» по первичному дифференцирующему признаку количества примыкают термины «олигархия», «полиархия», «анархия». Олигархия, определявшаяся как правление немногих, в качестве отдельной формы государства выделялась Платоном и Аристотелем. Понятие полиархии, определяемой как правление многих, актуализировал французский политолог Р. Даль, утверждающий, что не более трети государств современного мира являются полиархиями. Об анархии как естественно-правовом состоянии абсолютной свободы писал Т. Гоббс. В настоящее время употреблется также термин «архия», обозначающий политически организованное общество.

Анархия всегда ассоциировалась не только с безвластием (безначалием), но и с хаосом. П. А. Кропоткин, например, характеризовал анархическое учение как миросозерцание, основанное на механическом понимании явлений, или, «лучше было бы сказать кинетическом, так как этим выразилось бы постоянное движение частиц вещества».

В этом смысле анархия – не безвластие, а беспредельная власть:  броуновское движение разнородных корпускул власти в войне всех против всех. Структурным аналогом анархической организации экономической жизни является рынок свободной конкуренции. Беспорядочные брачные отношения, как известно, получили название «промискуитет» (от лат. promiscuus – смешанный).

Отсутствие единоначалия при анархии не следует интерпретировать как неправовое состояние. По Т. Гоббсу, это естественно-правовое состояние, где взаимное «правление» осуществляется в специфической форме. П. А. Кропоткин анархию связывал с локально-договорными и обычно-правовыми отношениями: «Мы представляем себе общество в виде организма, в котором отношения между отдельными его членами определяются не законами, наследием исторического гнета и прошлого варварства, ни какими бы то ни было властителями, избранными  или же получившими власть по наследию, а взаимными соглашениями, свободно состоявшимися, равно как и привычками и обычаями, также свободно признанными».

Если не обсуждать проблему исторической реальности «анархической» государственности и анархической формы государственного правления, то нельзя не признать модельную возможность анархии как естественной формы правления. Анархия в процессе правления не менее вероятна, чем рынок совершенной конкуренции, представляющий, впрочем, также довольно сильную теоретическую абстракцию от реальной экономической жизни.

Интерпретация анархии как базисной и «естественной» формы правления позволяет рассмотреть остальные формы правления в аспекте самоорганизации. Примечательно, что Р. Даль идентифицирует полиархии по многопартийности (что аналогично полиполии на «фирменном» рынке), а олигархии идентифицируют по реализации институциональной стратегии назначения арбитра.

Случай империи

«Краткий политический словарь» утверждал: «Империя: 1) монархическое государство, возглавляемое императором; 2) колониальная держава, установившая свое господство над колониями и зависимыми странами, сохраняющая и поддерживающая свою власть системой гнета и жестокой эксплуатации». Очевидно, что в первом значении империя определяется как некая номинативная разновидность монархии. Во втором значении — как некоторая «держава», но понятие державы словарь не раскрывает.

Первое значение термина явно ограничительно, так как немалое число «империй», имели республиканскую форму правления. Это факт может быть интерпретирован как обстоятельство, вынуждающее теоретически конструировать понятие империи независимо от понятий, фиксирующих формы правления в государстве.

Второе значение термина неявно определяет империю как сложное («сложенное») государство. «Складывается» империя из государства-метрополии, колониальных и, как полагает «Краткий политический словарь», зависимых государств. Естественно предполагать, что империю следует классифицировать как одну из форм государственных устройств.

При типологии форм государственного устройства отчетливо выделяются две линии.

Во-первых, это терминологический ряд: «уния», «унитарное государство», «федерация», «конфедерация». Еще Монтескье зафиксировал, что юридическую природу федерации составляет договор. Договор — общепризнанная форма (и источник) права. Хорошо также известна договорная теория происхождения государства.

Во-вторых, это терминологический ряд, включающий империю и державу (возможно, вождество и др.). Империя поглощает государства, превращая их в колонии. Зависимые государства не входят в состав империи, а сопутствуют в качестве сателлитов державам и сверхдержавам.

Латинское imperium  наряду с «государство, империя» значит: «1) приказание, (по)веление, предписание, распоряжение… 2) власть, владычество… 3) полнота власти, полномочия, должность… 4) военн., высшее командование… 5) период власти, срок полномочий… 6) pl. начальники, власти…» Как можно заметить, «приказание, повеление…» является первым значением  слова imperium. Следовательно, в горизонте обыденного словоупотребления империя есть такое государство, которое рождается из приказания, повеления, полноты власти и владычества.

Приказ (повеление) как форма и источник права рассматривался, как известно, в теории «командного права» Дж. Остина. Приказ является рутинной формой правового оформления акта управляющего воздействия в любом государстве. Управляющее воздействие может быть адресовано различным физическим и юридическим лицам, в том числе иным государствам. Именно в этой ипостаси ультиматума приказ можно рассматривать как правовое основание «строительства» империи. Империя есть форма государственного устройства, основанная на императивном (командном, приказном) праве. Империя повелевает другим государствам, дезавуируя их суверенитет и распространяя тем самым свою верховную власть на их народы и территории.

Гегель о «военных» государствах

Одним из ускользающих из поля зрения исследователей феноменов государственности являются военные режимы. Между тем известны институты военной и гражданской администрации, военно-уголовного права и военного суда. Существование этих и других институтов позволяет говорить о военной власти и ее разделении, а также о военной государственности в целом.

В «Лекциях по философии истории» Гегель различал истинные государства и государства неистинные. Истинные государства характеризовались как развитые, упорядоченные и правовые, объективно разумные и не зависящие «от случайности произвола и частных черт характера» (например, США). А империя Карла Великого обладала, казалось бы, превосходным государственным устройством, «но все это государственное устройство поддерживалось лишь силой, величием и благородством ума этого индивидуума». Истинное государство организовано иначе. Его бесчисленные дела и деятельность разделены многообразнейшим образом и государство «вообще не может быть доверено произволу, силе, мужеству, храбрости, могуществу и разумению отдельного лица».

Истинным государствам исторически предшествовали неистинные государства, существовавшие в различных формах. Первоначально возникали «дикие государства». В них развивалась царская власть – «патриархальная или военная». Царская власть сменялась аристократией или демократией. Затем устанавливалась монархия (вторая царская власть) или ее неистинная форма – деспотия. Все указанные типы государственности могли существовать в светской или теократической формах. Агрегат различных государственных организаций Гегель называл империей. 

Термин «военное государство» (Kriegsstaat) Гегель использует для характеристики римского государства, возникшего путем реорганизации основанного Ромулом союза разбойников. Рим как «разбойничье государство» возник на периферии трех обитаемых областей (латинян, сабинян и этрусков) и в то же время на их стыке. Его первоначальным населением были разноплеменные бродячие пастухи, разбойничавшие под предводительством вождей. Они объединились в новый город искусственно (насильственно) и принимали всех желавших. Город расширялся насильственно («похищение сабинянок»), а впоследствии «жители завоевываемых окрестных городов были насильно переселяемы в Рим».

Разбойничье и насильственное происхождение римской государственности определило такие ее черты, как суровая дисциплина, готовность к самопожертвованию, товарищеская солидарность, вынужденная субординация, в том числе между основателями государства (патрициями) и пришлым населением (плебеями). Данным происхождением также обусловлены  прозаичность римского духа, бездушная и бессердечная рассудочность римского мира.

До похищения сабинянок в разбойничьем государстве не было женщин, и соседние государства отказывались от брачных обменов. Первые римляне добыли жен насилием, что обусловило отношения суровости, зависимости и подчинения в семье.

Рим как военное государство существовал уже не благодаря скотоводству, а благодаря войне. Каждый гражданин был солдатом и должен был сам содержать себя на войне.

Римское государство основывалось на военной власти. В период республики, когда не было ни войны, ни военной опасности, сенат в мирное время часто назначал диктатора, «чтобы мобилизовать плебеев как солдат и военной присягой обязать их беспрекословно повиноваться». В период империи военная власть, как отмечал Гегель, была важнее всего и сосредоточивалась исключительно в руках императора.

Еще один путь политогенеза военного государства Гегель иллюстрирует на примере возникновения Спарты. Она появилась в результате вторжения дорян в Пелопоннес, покорения местных племен и обращения их в рабство. Гегель отмечает, что в Лакедемоне всегда существовало военное положение. Спартанцы внимательно следили за илотами как за врагами. Вступая в должность, эфоры объявляли войну против илотов. Кроме того, последние были объектом военных упражнений молодых спартанцев. Спарта постоянно находилось в состоянии даже не латентной, а открытой внутренней войны (возможно, невысокой интенсивности).

В Новое время к военным государствам по ряду признаков можно отнести южноамериканские республики. Сравнивая их с Соединенными Штатами Америки, Гегель отмечал, что южноамериканские республики: а) возникли путем завоевания; б) распадались и объединялись; в) опирались только на военную силу; г) изменялись через непрерывный ряд переворотов в форме военных революций.

Для Гегеля государство есть форма политической жизни, политическое произведение. Необходимым элементом государства является военная власть. Так, в отношении современного ему немецкого государственного права Гегель писал, что в нем беспорядочно и неравномерно смешивались, делились и соединялись многообразными способами законодательная, судебная, духовная и военная власти.

В представлениях Гегеля военная власть соотносится с патриархальной или гражданской властью. По его оценке, равновесие военной и гражданской властей может нарушаться. Это выражается в том, что одна из этих властей теряет свое самостоятельное значение и опирается только на другую власть. Соответственно, последняя власть получает преобладающее значение. При преобладании военной власти можно говорить, по-видимому, о военном государстве.

***

В психологии предложено множество типологий индивидов. Но из них «хороших» типологий совсем немного. В государствоведении предстоит достичь еще и такого уровня. Для этого желательно не закрывать глаза на различные формы государственности. И тогда характеристика современного российского государства как, например, федеративной бюрократической олигархической республики не будет выглядеть contradictio in adjecto.