Когда она выходила из дома, движение на городских улицах враз замирало. Прохожие застывали, таращили глаза в ее сторону, вытягивали шеи, восхищенно цокали языками. Некоторые шлепались оземь, пораженные великолепием увиденного. Даже жаркое средиземноморское солнце тускнело в такие минуты. «Богиня сошла с Олимпа!» – благоговейно раздавалось в толпе. Откуда-то сбегались художники, чтобы запечатлеть на клочке бумаги, на холсте, а то и просто на локте неземную красоту этой стройной грациозной девушки.

         Скорее всего, именно ее и имел в виду солист группы «Фристайл» Сергей Дубровин, когда тысяча шестьсот лет спустя взволнованно, с придыханием исполнял знаменитый шлягер «Ах, какая женщина! Мне б такую!» (Ишь, размечтался). Девушку звали Гипатия. Это сильное и звучное имя ассоциируется с красотой, умом, интеллектом, наукой и просвещением, но никак не с шоу-бизнесом, в котором все это напрочь отсутствует. Девушка двадцати лет отроду была далека от каких-то там ансамблей с их невнятными певунами и певичками.

         Призвание ее было совсем в другом. И заключалось оно как раз в имени. Гипатия, с древнегреческого, – значит «великая», та, которая ведет за собой, всегда и во всем первая. Ее отец, Теон Математик, известный астроном и механик, управитель знаменитой Александрийской библиотеки, назвал свою дочь предельно точно.

         От него она и получила первые знания в науках. Девочка чуть ли не с пеленок стала проявлять интерес к книгам, которые были еще рукописными. С увлечением занималась математикой, любила подолгу рассматривать звездное небо. (Впоследствии внесет в труд Клавдия Птолемея «Великое математическое построение астрономии в ХШ книгах» целый ряд поправок). Отличалась удивительной сообразительностью и способностью к наукам. Успехи Гипатии в геометрии и астрономии были поразительны. Она даже помогала отцу в написании научных трудов. И более того  – в конструировании и изготовлении различных механизмов (а говорят, что не женское это дело). Шло время, и вскоре дочь превзошла отца. Слава Гипатии затмила славу Теона. Но он не обижался. Напротив, гордился своей дочерью.

         Жили они в Мусейоне («Храм и святилище муз»). А это самый центр Александрии, города, который Александр Македонский назвал «золотой брошью», скрепляющей Восток и Запад. Рядом находилась Александрийская библиотека, в которой когда-то работали Евклид, Клавдий Птоломей, Аполлоний Пергамский и многие другие античные мудрецы. Семьсот тысяч рукописей насчитывало уникальное хранилище. Все это, безусловно, накладывало свой отпечаток на формирование характера, взглядов и пристрастий девушки.

         Она поражала современников разносторонностью своих интересов. Писала статьи (скажем, о конических сечениях), комментарии к научным трудам (например, к сочинениям Диофанта по геометрии) и одновременно преподавала точные науки в организованной совместно с отцом школе. В то же время с не меньшим блеском рассказывала ученикам о Гомере, о греческих скульпторах, драматургах и трагиках. Не была забыта и музыка. Но свою основную задачу видела в раскрытии «тайны бытия».

         В письме одного из ее студентов, Синезия, утверждается, что именно Гипатия сконструировала первую астролябию, инструмент, который использовался в астрономических исследованиях вплоть до девятнадцатого века. Она же обогатила науки такими понятиями, как гипербола, парабола, эллипс.

         Вдобавок ко всему, у Гипатии был талант к механике, и она могла самостоятельно делать мудреные приборы для различных научных измерений. Сконструированный ею гироскоп нес службу на кораблях вплоть до семнадцатого века. Изобретениями Гипатии пользовался Коперник при расчетах времени восхода и захода светил.

         Самое известное изобретение Гипатии – ареометр. Это прибор для измерения плотности жидкостей и твёрдых тел. Им пользуются до сих пор. Принцип действия основан на законе Архимеда. Прибор погружают в жидкость, и по шкале можно измерить ее плотность. Одним из видов ареометра является спиртометр, который высчитывает крепость напитка в процентах алкоголя. А если нам требуется выверить горизонтальную поверхность, то – что делаем? Используем придуманный Гипатией пузырьковый уровень.

         Свой заметный след она оставила и в области народного здравоохранения.

         Однажды мэрия Александрии пригласила Гипатию принять участие в торжественной встрече войска, вернувшегося из дальнего африканского похода. Пока воины отряхивались от пыли и приводили в порядок свои мундиры, она обратила внимание на то, что многие из них выглядят изнуренными: истощенные, с желтыми лицами и воспаленными глазами.

         – Братцы, да вы больны! –  воскликнула Гипатия.

         – Никак нет, ваша милость, – ответствовали бойцы-контрактники.

         – И все же больны, – настаивала Гипатия.

         – Если и больны, – учтиво возразил бывалый унтер с ухватками ловеласа, – то болезнь у всех одна – восхищение Гипатией. Гипатит!

         Обратились к начальнику госпиталя, и тот разместил заболевших воинов в палаты, а точнее – в палатки. Несколько дней и ночей Гипатия поила их какими-то отварами из неведомых растений, настойками лунной травы, пичкала порошками, смешанными по собственным рецептам, делала уколы. Воины всё это терпели. И выздоровели. Поразившую же войско болезнь так и назвали – гипатит. Сегодня это слово пишется через Е в первом слоге. Кстати, повышенное кровяное давление у тех же ратников обозначили тоже красиво – гипертония.

         А сколько других научных терминов, связанных с разносторонней деятельностью Гипатии, возникло как производные ее имени! Например, антагонистические приставки «гипер» (сверх) и «гипо» (под): мы же так и говорим сегодня – гиперзвуковой, гиподермический. Тем, что Гипатия работала непомерно много, объясняется появление слова «гипербола» (преувеличение свойств, особенностей предметов и явлений). А уж «гиперболоид» – совсем просто. Это поверхность, образуемая вращением гиперболы. Число «пи» тоже от Гипатии (в неформальном общении – Гипи, в еще более неформальном – Пи). «Гипноз» и растолковывать не надо: от красоты и ума Гипи люди надолго впадали в транс.

            Что же касается философии, то Гипатию называли умнейшей, скромнейшей и лучшей из любомудров. В ответ слышали: «Сохраняй свое право на размышление – мыслить неправильно лучше, чем не думать совсем».   Гипатия считала, что мир можно познать с помощью разума и логики. Нетривиальный взгляд для тех времен, когда большинство людей полагалось на мистический опыт. Она предполагала, что всем, даже совершенно непонятным явлениям, есть вполне рациональное объяснение. И дело не в мистике, а просто в степени нашего незнания. Расширяя кругозор, мы будем находить ответы на всё более сложные вопросы. Она не исключала и духовный опыт, но ставила его по значимости ниже рационального.

         Лекции, которые читала Гипатия, пользовались большой популярностью и привлекали множество слушателей. Философ Дамаский так описывал ее: «В одеянии ученого эта женщина появлялась в центре города и публично излагала желающим идеи Платона и Аристотеля». Причем независимо от веры или гражданства той или иной страны. Вокруг Гипатии образовалось постоянное философское сообщество, своего рода университет, в котором она учила своих слушателей относиться к философии как к «самой непоколебимой из всех непоколебимых вещей». Казалось, в этой девушке воплотилась мудрость прошлого. А ведь в то время ей было всего двадцать лет.

         Она была приверженцем идей неоплатонизма – Платона, который задал вектор развития философии на века вперед и взгляды которого легли в основу христианской этики и даже социалистической утопии. Его главный постулат – наличие труднопонимаемого «запредельного первоначала» –изложен в трех основных теориях: об идеях, о справедливости, о бессмертии. Вот это и растолковывала Гипатия.

         Мудрые диалоги и мировоззренческие взгляды Гипатии были ею самой записаны в книги, которые сгорели во время пожара Александрийской библиотеки. Но ее мысли, ее слава мудрейшей из мудрых преодолели вековые барьеры.

         Современники Гипатии отмечали, что «в споре она была быстра и изобретательна, а в любом деле – известна своим благоразумием и гражданской добродетелью». Следует добавить, и скромностью. В рабочее время носила, как того требует звание философа, темный плащ и вопреки обычаю появлялась на улицах Александрии без сопровождения. В часы досуга ее облекали будоражащие воображение пенула, стола или туника из гипюра. Поистине, как выразился некий ученый муж – воплощение «духа Платона и тела Афродиты».

            Кстати, многие имперские и муниципальные чиновники, депутаты и банкиры мечтали опутать Гипатию узами брака. Но все их предложения она презрительно отвергала. Всю себя, без остатка, она отдавала философии, объединяющей все науки, которые она так любила.

         Посещение дома Гипатии вошло в Александрии в моду, стало символом образованности и утонченности; здесь собирался весь цвет ученой Александрии. Сам префект нередко заходил сюда в гости, нарушая закон императоров Восточной Римской Империи Гонория и Феодосия Второго, неизвестно почему запрещающий занятия математикой и астрономией. Свой авторитет Гипатия никогда не употребляла во зло. Ее считали воплощением здравого смысла и к мнению ее прислушивались не только, когда речь шла о научных проблемах, но и о политических, социальных коллизиях.

         В знак восхищения своей любимицей ее почитатели даже клич изобрели особый. Выстраивались шпалерами на площади у ее дома и во всю Ивановскую орали: «Гип! Гип!», и заканчивали еще громче: «Ура! Ура! Ура!» Гипатии (уменьшительно Гипи) это нравилось. Вопль прижился не только у греков, но и у всех народов двух полушарий Земли, собирающихся на торжественные и полуторжественные мероприятия. До сих пор это восторженное многоголосье можно услышать то тут, то там, по поводу и без повода.

         К концу жизни (год рождения примерно 370) Гипатия стала не только свидетельницей распада Римской империи на Западную и Восточную (Византия), в которой находилась Александрия, но и была вовлечена в политико-религиозные конфликты. Ее мнение, мнение «славы города», верной прежним богам, значило много. Не всем это нравилось. «Смоковницу, не приносящую доброго плода, срубают и бросают в огонь», – выкрикнул перед толпой христианский епископ Кирилл и натравил на Гипатию паралабанов (религиозных боевиков-фанатиков)… Было ей только тридцать пять лет.

         Принято говорить: красота спасет мир. Гипатию она не спасла. Но мир помнит, всегда будет помнить и почитать красоту ума, силу мысли, которыми одарила человечество Гипатия Александрийская, первая на Земле женщина философ, ее подвиг духовности и познания.