29 июня 1941 года  Председателем Совнаркома СССР и Секретарем ЦК ВКП(б) И. В. Сталиным и заместителем Председателя Совнаркома СССР В. М. Молотовым была подписана директива Совнаркома Союза ССР и ЦК ВКП(б) № П 509 «Партийным и советским организациям прифронтовых областей», в которой говорилось: «Вероломное нападение фашистской Германии на Советский Союз продолжается. Целью этого нападения является уничтожение советского строя, захват советских земель, порабощение народов Советского Союза, ограбление нашей страны, захват нашего хлеба, нефти, восстановление власти помещиков и капиталистов… Совнарком Союза ССР и ЦК ВКП(б) требуют от вас:

1. В беспощадной борьбе с врагом отстаивать каждую пядь советской земли, драться до последней капли крови за наши города и села, проявлять смелость, инициативу и сметку, свойственные нашему народу…

4. При вынужденном отходе частей Красной Армии угонять подвижной железнодорожный состав, не оставлять врагу ни одного паровоза, ни одного вагона, не оставлять противнику ни килограмма хлеба, ни литра горючего… Все ценное имущество, в том числе цветные металлы, хлеб и горючее, которое не может быть вывезено, должно безусловно уничтожаться…» (Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Сб. документов. Т. 2.. Кн. 1. Начало. 22 июня – 31 августа 1941 года. М., 2000. С. 121).

Эта директива явилась программой деятельности в период войны не только для партийных и советских организаций, но и для органов государственной безопасности Советского Союза. 1 июля 1941 года во все Управления НКГБ была разослана Директива НКГБ СССР № 168 «О задачах органов госбезопасности в условиях военного времени» за подписью Наркома госбезопасности В. Н. Меркулова, в которой говорилось: « …10. В случае вынужденного отхода частей Красной Армии работники органов НКГБ обязаны до последней минуты оставаться на своих боевых постах в городах и селах, борясь с врагом всеми возможными способами до последней капли крови. Эвакуироваться можно только с последними частями Красной Армии, приняв предварительно необходимые меры к проверке, насколько тщательно уничтожено на занимаемой противником территории СССР народное достояние (фабрики, заводы, склады, электростанции и все, что может оказаться полезным врагу в его борьбе с советским народом), подготовив и полностью осуществив мероприятия, изложенные выше. Каждому чекисту надо твердо помнить, что в захваченных врагом районах необходимо создавать невыносимые условия для врага и всех его пособников, преследовать и уничтожать их на каждом шагу и срывать все их мероприятия…» (там же. С. 137).

На основании выше приведенных директивных документов и исходя из того, что в начале сентября 1941 года Ленинград оказался во вражеском кольце и под угрозой захвата, был подготовлен план специальных мероприятий под кодовым названием план «Д».

Сам план «Д», ранее имевший гриф «совершенно секретно», в настоящее время рассекречен и представляет собой два толстых тома с детальным описанием вывода из строя промышленных объектов блокадного Ленинграда. И теперь мы можем узнать те подробности из истории блокадного города, о которых в свое время знали лишь немногие посвященные, тем самым развеять различные мифы, существующие об этом плане.

Так, некоторые исследователи были склонны верить в то, что Ленинград после приведения в действие плана «Д» мог бы погрузиться на дно Финского залива. Другие утверждали, что были заминированы все музеи и памятники архитектуры Ленинграда.

В действительности по плану «Д» не подлежал уничтожению ни один музей и ни один памятник архитектуры.

Планом «Д» предусматривалась организация и проведение специальных мероприятий по выводу из строя важнейших объектов Ленинграда на случай вынужденного отхода наших войск.

Суть плана заключалась в следующем. При каждом районном комитете ВКП(б) Ленинграда были созданы тройки в составе первого секретаря районного комитета ВКП(б), начальника РО НКВД и представителя инженерных частей РККА по назначению Военного совета фронта.

Эти тройки определяли перечень находящихся на территории их района предприятий, которые подлежали подрыву или уничтожению другими способами в случае вынужденного отхода наших войск.

На каждом внесенном в список предприятии для организации проведения специальных мер была создана тройка в составе директора предприятия, секретаря партийного комитета и начальника секретного отдела. Тройка на предприятии определяла перечень объектов, подлежащих уничтожению, и устанавливала очередность проведения мероприятий. В первую очередь должны были быть уничтожены важнейшие узлы предприятий, являющиеся для предприятия жизненными центрами, во вторую очередь – все остальные.

Тройка на предприятии составляла два экземпляра детального плана уничтожения или вывода из строя предприятия, в котором были представлены:

а) перечень объектов, подлежащих уничтожению с разбивкой на очереди;

б) именной список работников предприятия, ответственных за проведение соответствующих мероприятий на каждом отдельном узле или пункте предприятия;

в) способы, посредством которых тот или иной узел выводился из строя (подрыв взрывчатыми веществами, механическое уничтожение, облитие кислотами, затопление или иные способы, специфические для того или иного агрегата), общее количество потребных взрывчатых веществ, кувалд, топоров и других приспособлений;

г) приблизительный расчет времени нужного для осуществления намеченных мероприятий;

д) способы оповещения ответственных исполнителей о начале действий.

Районные тройки рассматривали планы, составленные тройками предприятий, корректировали их, определяли порядок производства разрушений с учетом путей отхода и возможности взрыва отдельных объектов, с тем чтобы не мешать взрывным работам на других объектах.

Районные тройки принимали меры:

а) к заблаговременному получению необходимого количества взрывчатых веществ, бикфордова шнура, капсюлей-детонаторов и прочего;

б) к заблаговременному вывозу с предприятий, по указанию Горкома ВКП(б), цветных металлов, топлива, продовольственных запасов, а также части оборудования.

Для организации мероприятий по подрыву использовались, помимо работников соответствующих предприятий, также инструкторы-подрывники соответствующих организаций в городе Ленинграде («Облвзрывпром», ЭПРОН, Военно-транспортная академия и др.). Эти инструкторы, по поручению Горкома ВКП(б), организовывали обеспечение выделенных на предприятии людей и руководили проведением подготовительных мероприятий (закладка шурфов, подготовка камер ниш и прочего).

Общее руководство всеми указанными выше специальными мероприятиями и работой районных троек и троек на предприятиях, возлагалось на секретаря Горкома ВКП(б) А. А. Кузнецова и начальника Управления НКВД ЛО П. Н. Кубаткина.

Необходимость вывода из строя того или иного предприятия  определялась решением Военного совета Ленинградского фронта.

Распоряжение о начале уничтожения и вывода из строя предприятий давалось Военным советом Ленинградского фронта с таким расчетом, чтобы эти мероприятия не были бы преждевременными, с одной стороны, а с другой стороны, чтобы с их проведением не опоздали.

Сигнал о необходимости приступить к уничтожению давался по указанию секретаря Горкома ВКП(б) А. А. Кузнецова лично секретарями райкомов лично директорам предприятий и секретарям райкомов предприятий по телефону (с обратной проверкой) или письменно.

По получении распоряжения о начале уничтожения начальник Управления НКВД ЛО П. Н. Кубаткин давал соответствующие указания начальникам РО НКВД Ленинграда, возлагая на последних обязанность взять под контроль весь процесс вывода из строя предприятий и фактически проверить, выведено ли из строя то или иное предприятие, а всё недоделанное –  доделать.

Для этой цели УНКВД ЛО и РО НКВД Ленинграда выделяли необходимое количество соответствующим образом проинструктированных оперативных работников НКВД.

Этот план был подписан секретарем Горкома ВКП(б) А. А. Кузнецовым и заместителем Наркома Внутренних Дел комиссаром госбезопасности 3-го ранга В. Н. Меркуловым в середине сентября 1941 года и тогда же утвержден Постановлением Военного совета Ленинградского фронта (Архив УФСБ РФ по СПб. и ЛО. Коллекция «План „Д“». Т. 1, Л.1–5.).

Балтийский Флот проводил аналогичные мероприятия по отдельно разработанным планам. 13 сентября 1941 года заместитель народного комиссара ВМФ СССР адмирал И. С. Исаков докладывал Верховному Главнокомандующему план мероприятий на случай вынужденного отхода из Ленинграда (по кораблям и судам) (утвержден 13 сентября 1941 года И. Сталиным). Этот план состоял из 6 частей. сновная задача этого плана была сформулирована в части 1, в которой говорилось: «1. В случае вынужденного отхода из Ленинграда все корабли военного флота, торговые, промысловые и технические суда подлежат уничтожению путем взрыва. 2. Уничтожение производится с целью: а) не дать возможность использования их противником; б) исключить возможность плавания противнику в районе Кронштадт – Ленинград и использования им фарватеров, рейдов, гаваней, каналов и ковшей. 3. Уничтожение производится с максимально возможными разрушениями на возможно длительный период, то есть объекты и корабли взрываются и топятся. 4. Уничтожение производится по строго последовательному плану с момента дачи сигнала Главным Командованием…» (Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Сб. документов. Т. 2. Кн. 2. Начало. 1 сент. – 31 дек. 1941 г. М., 2000.С. 88-90.).

Уничтожение мостов в Ленинграде обеспечивалось непосредственно соответствующими воинскими частями по указанию Военного совета Ленинградского фронта.

В течение сентября 1941 года бригадой НКВД СССР были обследованы 34 предприятия Ленинграда с точки зрения их готовности к проведению специальных мероприятий. В том числе: Ижорский завод, завод им. Кирова, завод им. Жданова, завод «Большевик», завод им. Ленина, завод «Электросила», 5 ГЭС, фабрика «Скороход», завод им. Андре Марти, Ленинградский торговый порт, Центральный телеграф, Центральная водопроводная станция, Ленинградский узел Октябрьской железной дороги и многие другие (См. План «Д». Т. 1. 1941 г.  / сост. Бернев С. К., Ломагин Н. А., СПб., 2005).

20 сентября 1941 года в 04 часа 45 минут заместитель наркома внутренних дел В. Н. Меркулов подписал и направил в Военный совет Ленинградского фронта секретарю ЦК ВКП(б), секретарю ЛОК и ГК ВКП(б) А. А. Жданову и секретарю Ленгоркома ВКП(б) А. А. Кузнецову письмо, в котором говорилось: «При этом направляю докладную записку бригады УНКВД о результатах обследования подготовки к проведению специальных мероприятий на заводах 232 – «Большевик», на заводе имени Ленина и комбинате «Рабочий».

На основании этого, а также ранее посланного Вам материала считаю необходимым:

1. Срочно организовать при каждом районе однодневные курсы подрывников, на которых начальники подрывных команд предприятий должны практически ознакомиться с существующими способами взрывания, получить необходимые знания в этой области с тем, чтобы на другой же день обучить на своих предприятиях выделенные команды подрывников. Без этого мероприятия вся наша работа по составлению планов будет идти впустую. В качестве  преподавателей на курсы надо выделить толковых специалистов из инженерных войск Красной Армии и системы МПВО. Организацию курсов возложить на организованные при горрайкомах тройки.

2. Поручить т. Басову или кому-либо другому произвести учет имеющихся на предприятиях количеств ВВ и перераспределить их в соответствии с потребностями отдельных предприятий.

3. Дать указания предприятиям о необходимости эвакуации наряду с цветными металлами, также проката и стали.

4. Другие предложения изложены в прилагаемой записке…» (Архив УФСБ РФ по СПб и ЛО. Коллекция «План «Д». Т. 1, Л.211-212).

Таким образом, благодаря своевременному обследованию в сентябре – октябре 1941 года оперативными группами УНКВД ЛО  предприятий были откорректированы и уточнены планы «Д» по многим предприятиям, оказана своевременная техническая и иная помощь в подготовке выполнения данного спецмероприятия. В некоторых случаях указывалось руководителям предприятий на необходимость спасения ценного оборудования, готовых изделий и иных ценностей, которые нужны были фронту и стране, и недопустимость их уничтожения. В дальнейшем с октября 1941 года ввиду эвакуации подлежащего спецмероприятиям оборудования из южных районов города в северные и  уничтожения его в результате артобстрелов и бомбардировок изменялись соответственно и количественные показатели с уменьшением в южных районах и увеличением в северных районах. Поэтому планы «Д» предприятий постоянно подлежали корректировке вплоть до августа 1943 года.

20 августа 1943 года была составлена общая  «Справка о планируемых спецмероприятиях «Д» по городу Ленинграду» (гриф: совершенно секретно), подписанная секретарем Горкома ВКП(б) А. А. Кузнецовым и начальником Управления НКГБ ЛО П. Н. Кубаткиным. Было намечено к выводу из строя  в 16 районах города 270 предприятий, 160 электростанций и подстанций, 1028 паровых котлов, 56 паровозов, 40 строящихся судов, 143 машины хлебопечения, 24962 единицы  механического оборудования и т. д. – всего 58510. Из общего количества 58510 подлежало путем подрыва «ВВ» – 4921, механическим – 53589.

В этой же справке указывалось требуемое количество «ВВ» – 30250,9 кг. (в наличии – 21262 кг); бикфордова шнура – 9366 м (в наличии – 6211 м.), детонирующего шнура – 41761,5 м (в наличии – 13040,5 м); электрозапалы –  1395 шт. (в наличии 154 шт.)

Из этого документа видно, что даже в середине 1943 года не все предприятия были полностью обеспечены всем необходимым для подрыва объектов. Да это и понятно: «ВВ» (взрывчатые вещества) были нужнее на фронте.

Таким образом, план спецмероприятий «Д» по Ленинграду находился на исполнении до полного снятия блокады Ленинграда, а 19 февраля 1944 года все планы спецмероприятий были собраны (лишние экземпляры уничтожены) и направлены на хранение в Управление НКГБ ЛО,  где сохранились до настоящего времени (Бернев С. К. План «Д» // Известия. 2003. 8 мая). 

Возникает вопрос, а что знало немецкое командование о «Плане «Д» в  Ленинграде? 

Для немецкого командования, в частности 18 немецкой армии, блокирующей Ленинград с юга, не была секретом Директива Совнаркома СССР и ЦК ВКП(б) № П 509 «Партийным и советским организациям прифронтовых областей».

Немцы видели в захваченных ими городах, что при отступлении Красная Армия уничтожает фабрики, заводы, склады, электростанции, мосты и т. д., словом все, что может оказаться полезным противнику.

Немецкая контрразведка Отдел 1с и СД постоянно засылали свою агентуру в лагеря военнопленных. Эта агентура выявляла среди военнопленных бывших жителей Ленинграда и лиц, посещавших перед пленением Ленинград. Затем эти лица допрашивались немецкими специалистами бефрагерами, специально подготовленными для этих целей. У бефрагеров имелись перечни вопросов по Ленинграду, которые интересовали немецкую разведку. На план Ленинграда с их помощью заносились все известные им данные о воинских частях, оборонительных сооружениях и т. д. Так же опрашивались и перебежчики, добровольно сдавшиеся в плен, и немецкая агентура, вернувшаяся из Ленинграда после выполнения задания.

Полученная в лагерях военнопленных информация о настроениях населения, об отношении и эффективности воздействия на население немецкой пропаганды, о жизни в блокадном Ленинграде использовалась отделом немецкой пропаганды группы армий «Север» в пропагандистских целях путем публикации ими в своих газетах «Правда», «За родину», «Северное слово» и других издаваемых в г. Риге и г. Ревеле (см.: Бернев С. К. Блокада Ленинграда на страницах немецких газет // Блокадные дневники и документы / сост. С. К. Бернев, С. В. Чернов. СПб., 2004. С. 480-494). Затем эти газеты распространялись на оккупированной территории Северо-Запада России и в прифронтовой полосе (см.: Бернев С. К. Печать на оккупированной территории Северо-Запада России (1941-1944 гг.) // Книга. Культура. Общество: сб. науч. тр. по материалам 12-х Смирдинских чтений. СПб., 2002. С.195-202).

Некоторые статьи, публиковавшиеся в этих оккупационных газетах, могли быть полностью или частично придуманными авторами с использованием подлинных сведений или документов. В основном эти статьи были рассчитаны на жителей оккупированных немцами территорий, которые не могли проверить опубликованные материалы.

Вот, например, что писала 18 сентября 1941 года оккупационная газета «Правда» о разрушениях в Ленинграде:

«…Большевики сами разрушают Ленинград.

В то время как германская армия ведет успешные наступательные операции в зоне ленинградских укреплений, в самом Ленинграде усиливается деятельность большевиков по разрушению и уничтожению в разных районах города общественных зданий и многих жилых домов. Это уничтожение производится по приказам и под непосредственным руководством политических комиссаров. Пленные, на этих днях захваченные под Ленинградом, рассказывают, что по указанию политруков в первую очередь взрываются вокзалы, почтовые учреждения и правительственные здания. При этом комиссары распространяют слухи, что разрушения в Ленинграде производятся огнем тяжелой германской артиллерии. Но теперь уже всем ясно, что разрушение города производят сами большевики, ибо германская артиллерия еще не приступала к настоящему обстрелу Ленинграда, щадя этот исторический город…» (Бои в вооруженной зоне Ленинграда // Правда. 1941. 18 сент.).

На основании полученных в лагерях военнопленных сведений о Ленинграде Отдел 1с и СД немецкой армии регулярно составляли свои отчеты о положении в городе Ленинграде, которые направлялись начальнику Генштаба ОКВ (ОКВ (нем.) – Верховное командование вооруженных сил (фашистской Германии) и в различные подразделения немецкой армии для определения новых ориентиров для артиллерии и авиации.

25 сентября 1941 года в сообщении о положении в Ленинграде,  составленном на основании допросов военнопленных и данных агентуры,  Отдел 1с 18 немецкой армии сообщал в ОКВ начальнику Генштаба: «…Работ по минированию города не замечено, хотя имеется план подорвать минами все важные здания и заводы. Говорят, что Кировский завод и «Большевик» уже заминированы» (Ломагин Н. А. Неизвестная блокада. 2-е изд. Кн.2. СПб., 2004. С.113).

7 октября 1941 года в донесении о Ленинграде, составленном на основании данных, полученных от лиц, покинувших город до 27 сентября,  Отдел 1с 18 немецкой армии сообщал в ОКВ начальнику Генштаба: «…Об объеме работ по минированию имеются самые противоречивые сведения. На Кировском заводе, на «Красном треугольнике» и заводе им. Ленина, вероятно, заминирована большая часть зданий. Военный порт, по нашим данным, до сих пор не подготовлен к взрыву, однако все подготовительные работы были предприняты для разрушения в случае необходимости складов и всей портовой инфраструктуры» (там же. С.126). 

Из этих документов видно, что немецкое командование обладало информацией о мероприятиях по минированию важнейших объектов Ленинграда.

А 12 октября 1941 года главное командование сухопутных сил германской армии в «Указании ОКХ (нем. – главное командование сухопутных войск фашистской Германии) о порядке захвата Москвы и обращении с ее населением» группе армий «Центр» приказывало: «Фюрер вновь решил, что капитуляция Москвы не должна быть принята, даже если она будет предложена противником. Моральное обоснование этого мероприятия совершенно ясно в глазах всего мира. Так же, как и в Киеве, для наших войск могут возникнуть чрезвычайные опасности от мин замедленного действия. Поэтому необходимо считаться в еще большей степени с аналогичным положением в Москве и Ленинграде (выделено автором). То, что Ленинград заминирован и будет защищаться до последнего бойца, объявлено по русскому радио.

Необходимо иметь в виду серьезную опасность эпидемий. Поэтому ни один немецкий солдат не должен вступать в эти города.

…Совершенно безответственным было бы рисковать жизнью немецких солдат для спасения русских городов от пожаров или кормить их население за счет Германии.

…Это указание фюрера должно быть доведено до сведения всех командиров» (Ямпольский В. Адольф Гитлер – любителям «баварского» // Лубянка. Вып. 1. С. 51).

Из этих сообщений видно, что немцы знали о готовящихся мероприятиях по выведению из строя важнейших объектов Ленинграда, о том, что город превращен в крепость и опасались, что в случае штурма города они потеряли бы огромное количество солдат и офицеров, и это, несомненно, послужило одним из поводов не брать штурмом Ленинград.

Об авторе: Станислав Константинович Бернев – кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Санкт-Петербургского государственного бюджетного учреждения культуры «Государственный мемориальный музей обороны и блокады Ленинграда».