Поздней осенью (согласитесь, не самое лучше время для путешествий!) отправился к острову в северной части Онежского озера – Кижи. Честно признаюсь, что до поездки к этому архитектурному комплексу деревянного зодчества сознательно отказался от предварительного изучения этого исторического памятника. И, кажется, правильно сделал, потому что та красота, которая открылась перед моими глазами, стоила того, чтобы впервые воочию увидеть – это чудо архитектурного творчества.

         А ведь все начиналось очень обыденно и буднично. После  участия в стратегическом семинаре по усовершенствованию учебного процесса в вузе попал в почти безлюдный речной вокзал Петрозаводска. Возле кассы собирались мои коллеги по вузу, ежась от порывов холодного ветра. Погода в этот день не радовала. Небо было хмурым и такими же свинцово холодными были волны в Онежском озере. Наша туристическая группа попала на последний рейс весенне-осенней навигации.  И многие из моих коллег, прячась от начавшегося дождя под козырьком кассы, все еще пребывали в сомнениях: «А стоит ли отправляться к острову?».

         Мне, как бывшему матросу Балтийского флота, морская качка была нипочем. Но моя самонадеянность улетучилась буквально через полчаса пути на быстроходном катере с подводными крыльями. Если на берегу погода была более или менее спокойная, то на самом озере ветер за окном катера так разгулялся, что навстречу нам стали накатываться двухметровые волны. Я сидел в носовой  части катера и, естественно, уже через полчаса, закрыв глаза от  приближающейся тошноты, тихо проклинал и эти бушующие за окном волны, и бьющий по окнам иллюминаторов косой дождь, и саму поездку…

         На берег острова Кижи вышел  шатающейся от головокружения походкой. Но в какой-то момент, подняв голову вверх, увидел сияющую на фоне хмурого неба громаду куполов. И замер. В какой-то момент даже забыл о надвигающейся к горлу тошноте. В таком же ошарашенном состоянии пребывали измученные озерной качкой многие мои коллеги. Мы стояли на причале острова Кижи как очарованные странники, не до конца еще осознавая, в какой сказочный мир древней Руси мы попали. Данное впечатление усиливалось и тем, что буквально полтора часа мы пребывали в суетной городской среде столицы Карелии  в Петрозаводске, застроенном обычными панельными домами, а через какое-то время вдруг оказываемся в совершенно другом мире, где все дышит не только стариной, но и какой-то особой атмосферой давно исчезнувшего, но чудом сохранившегося мира!

         «Как такое может быть?» – читалось в глазах многих моих коллег. Да и я сам все еще пребывал в полушоковом состоянии, не веря тому, что попал в такое чудесное место.

         Пройдя весь причал, мы вышли к музея-заповеднику «Кижи». Здесь нас встретили приветливые охранники и экскурсоводы. Один человек в черной униформе строго поинтересовался: есть ли у меня взрывоопасные вещества. Вопрос был уместен, потому что мы входили в особо охраняемую зону, где уже на протяжении трехсот лет с любовью и трепетом  хранятся деревянные строения архитектурного зодчества Руси.

         Нашей группе повезло: в качестве экскурсовода нам дали мужчину средних лет с окладистой бородой. Мне сразу понравился его говорок, принципиально отличающей от нашей быстрой и суетной городской речи. Михаил, так звали нашего экскурсовода, говорил неспешно и со знанием дела.

         – Перед вами архитектурный ансамбль Кижского погоста. А знаете значения слова «погост»?

         – Так в старину называли сельское кладбище, – сказал один из моих коллег.

         – Верно, – ответил Михаил. – Но точнее было бы сказать, что в Древней Руси под «погостом» имели в виду некий административный центр с церковью и кладбищем, вокруг которого со временем образовывались села. Вот так формировался и Кижский погост. В 1714 году здесь началось строительство 22-главой Преображенской церкви. Вот мы как раз к ней и подходим.

         Еще метров за сто от церкви мы не могли оторвать глаз от величавого вида этого деревянного сооружения. В своей жизни я видел многое, но впервые в моей жизни открылось нечто удивительное не только по своей красоте, но и по своей необычной архитектурной композиции. Церковь Преображения Господня представляет восьмигранный сруб – «восьмерик» – с четырьмя двухступенчатыми прирубами. В силу того, что само сооружение сделано в основном из сосны, церковь прекрасно выглядит в любую погоду.

         На острове в тот день была хмурая и дождливая погода, но, даже несмотря на это, церковь Преображения Господня радовала глаз своими округлыми куполами. При этом, как обратил наше внимание гид, форма  и размеры глав меняются по ярусам. Видимо, именно отсюда и возникает особый ритмический рисунок всего сооружения. Стекающие по этим «бочковидным» ярусам  капли дождя в конечном итоге сливались в одну ритмическую музыку. Было такое ощущение, что кто-то в честь нашего приезда невидимой рукой четко отбивал по всем восьми ярусам свою древнюю мелодию. Такой же журчащей, как дождь, была речь нашего экскурсовода Михала. Кстати, слушал я его рассказ в наушниках, которые нам выдали при входе. Поэтому удалось запомнить весь его рассказ до мельчайших подробностей.

         – Можете себе представить, что в древние времена здесь, в Кижах, было 18 подобных храмовых комплексов. Местные крестьяне могли позволить себе строительство таких сооружений, потому что были очень зажиточными людьми, так как не знали над собой крепостного права. Храмы для этих крестьян были не только местами для молебен, но и центром всей их жизни. Здесь оглашались царские указы, вершили суд, венчали, обсуждались и другие не менее важные вопросы. До сегодняшних дней уцелела только одна церковь Преображения Господня. Обратите внимание, что рядом с ней стоит Покровский храм. Его срубили  50 лет спустя, после строительства основной церкви. И причина проста: в Преображенском храме церковные службы и обряды проходили летом, а в Покровском (более теплом) – зимой. Еще 10 лет спустя построили шатровую колокольню, деревянную ограду, ворота, башенки. Так храмовый комплекс приобрел свою целостность. Кстати сказать, сегодня здесь все устроено так, как это было в те далекие времена!

         После краткого своего рассказа гид позволил нам более внимательно осмотреть Покровский храм. Примечательно, что данное сооружение было сделано вручную плотницкими инструментами без использования гвоздей. Следы рубки топором были видны только на торцах венцов. По мнению нашего гида, зодчие воплотили в строительстве данного храма лучшие технические, конструктивные и декоративные традиции прошлых веков.

         – Посмотрите, как сияют наши купола, – продолжил свой рассказ Михал. – Даже в хмурую и дождливую погоду они не теряют своего блеска. А знаете почему? Все дело в их покрытии, оно сделано из осинового лемеха (лемех – это старинный русский кровельный материал, один из видов деревянной черепицы. – М. К.). Думаю, что зодчие не случайно выбирали этот древесный материал, потому что осина легко поддается обработке топором, приобретая нужную форму. А еще данная древесина славится своей водостойкостью. За несколько веков своего существования она не дала ни одной трещины.  Но самое замечательное то, что со временем она приобрела «зеркальные свойства», отражая все краски северного неба. Особенно ярко светятся купола в солнечную погоду.

         Но и в тот осенний день, когда мы стояли у подножия Покровского храма, купола излучали серо-матовый свет, что придавало особую красоту всему архитектурному комплексу. Если на расстоянии 100 метров нам казалось, что храм вот-вот воспарит над Онежским озером (таким легким и воздушным он выглядел издалека), то вблизи него эта необычайно сложная на вид конструкция имела свои четкие очертания, раскрывая весь архитектурный замысел его творцов. В основу церкви, как рассказывал нам наш гид, был заложен крестообразный план. Его суть состоит в том, что храм имеет крестообразное пространство,  в центре которого высится купол, а по сторонам раскиданы четыре крыла, ориентированные по сторонам света. Именно отсюда у путников, откуда бы они ни шли, создается впечатление того, что храм, расправив свои крылья, вот-вот воспарит над Онежским озером. Лично у меня данное впечатление усилилось еще и потому, что в тот день над островом в далекие южные края улетала стая журавлей.

         Находясь у подножия Покровской церкви, вся наша группа насквозь промокла.

         – Ничего-ничего, потерпите, сейчас зайдем в крестьянскую избу и… согреемся, –  всячески подбадривал нас Михаил.

         Впрочем, несмотря на то, что все мы изрядно продрогли, настроение у всех было приподнятым. Ведь встреча с такой красотой деревянного  зодчества стоила того, чтобы вначале преодолеть 400 километров от Санкт-Петербурга до Петрозаводска, а оттуда на катере – до острова.

         Кижский Погост расположился в южной части острова, а на северной, за холмом, куда мы пошли, скрылись  совсем другие Кижи. Вдоль всего берега стояли добротно срубленные крестьянские избы. Как оказалось, в свое время сюда свезли со всей Карелии не только деревянные дома, но и часовни, мельницы, амбары, часовни и даже небольшие церкви. Если бы не оглушительная тишина, которая царила над этим сельским поселением, и отсутствие людей, я бы точно подумал, что оказался на каком-то древнем хуторе, где тихо и незаметно течет своя жизнь. В один из таких домов нас и повели на экскурсию.

         У входа нас встретила приветливая хозяюшка-смотрительница крестьянского дома. Она была одета в русский национальный сарафан с орнаментальной вышивкой на груди. Женщина нас повела на второй этаж, где и расположилась горница. В то время, пока наша группа рассаживалась по лавкам, стоящим вдоль стены, наш гид Михаил продолжил свой рассказ.

         – Мы находимся в доме крестьянина Ошевнева. Когда реставраторы воссоздавали бытовой интерьер этой деревянной избы, то в основном исходили из собирательного, обобщённого образа заонежской крестьянской избы. Кстати сказать, привезли этот дом в Кижи из Большого Климецкого острова. Этой избе уже более 200 лет, и проживала в нем одна большая семья из 18 человек.

         Пока наш гид рассказывал историю этого дома, я с интересом разглядывал различные предметы быта: деревянные столы, печку с набором кухонной утвари,  почерневший от времени самовар, комод с чугунным замком, прялку, за которой сидела местная жительница, напевая какую-то народную карельскую песню. Она так вжилась в эту историческую роль, что даже не обращала внимания на наше суетное присутствие.

         Из рассказа нашего гида узнали, что на первом этаже располагались отапливаемые комнаты и кладовки, а на втором, где мы и оказались – светелка, где люди жили летом. По такому же двухуровневому  принципу расположилась в доме и хозяйственная часть. Внизу – хлев, наверху  – сарай, где хранились лодки с сетями, различные плотницкие инструменты, рыболовецкие сети и многое другое.

         В доме мы не только согрелись, но и слегка обсушились. Выходить снова на улицу под дождь не хотелось, но, заслышав звон колоколов, вышли на свежий воздух.

         Сама колокольня является самой поздней подстройкой Кижского погоста.  Ее соорудили в конце XIX века, но по своему стилю она очень похожа на Преображенскую и Покровскую церкви. Композиция колокольни решена по традиционной схеме – «восьмерик на четверике».

         Некоторым счастливчикам, среди которых оказался и я, удалось подняться по пятимаршевой лестнице на саму звонницу. Здесь мы застали молодого звонаря в монашеской одежде. Наше присутствие никак его не смутило. Никогда не приходилось прямо вблизи слушать звон колоколов. В этот момент вспомнились строчки из стихотворения М. Ю. Лермонтова: «Как у океана, у них есть свой язык, язык сильный, звучный, святой, молитвенный…»

         При этом молитвенном звоне незаметно и быстро на остров надвигались сумерки. С закатом солнца на глазах стали размываться и исчезать силуэты величественных храмов. И мне до сих пор кажется, что я как будто растворился в этом исчезающем мире древнего деревянного зодчества.