Наталья Сергеевна Цветова — крупный специалист в области современного литературоведения, доктор филологических наук, профессор Института «Высшая школа журналистики и массовых коммуникаций» Санкт-Петербургского государственного университета. Диссертацию на соискание ученой степени кандидата филологических наук Наталья Сергеевна писала в аспирантуре Российского государственного педагогического университета имени А. И. Герцена под научным руководством известного ленинградского шолоховеда — профессора Александра Ивановича Хватова.
Как исследователь  русской «деревенской прозы» Н. С. Цветова публикует научные труды с 1981 года. Самая  известная её научная работа — монография «Русская литературная эсхатология. Век ХХ. Эсхатологические идеи прозаиков-традиционалистов» (2012 год). В 2018 году издательство «Алетейя» выпустило книгу Натальи Сергеевны «Валентин Распутин в слове и за словом», в которую вошла многолетняя переписка автора с выдающимся писателем. Исследовательское поле Н. С. Цветовой достаточно широко: в сферу её научных интересов в последние годы вошли также стилистика медиаречи и риторика.
Наталья Сергеевна много работает в литературных архивах, участвовала в создании известных энциклопедических собраний — «Русская литература ХХ века», «Литературный Петербург». Её научные труды опубликованы на английском, немецком, корейском и польском языках. Н. С. Цветова входит в редколлегии нескольких научных изданий в России и за рубежом.

— Наталья Сергеевна, что можно сказать об искусстве на войне?

— Первое, что приходит на ум при мысли об искусстве на войне, – это его агитационно-пропагандистская роль в экстремальных ситуациях. Искусство, действительно, должно было мобилизовать человека. Однако мне кажется, что искусство существует прежде всего для того, чтобы заставить человека увидеть красоту, сложность и глубину окружающего мира, какие бы страшные условия ни были вокруг. По большому счету искусство нужно для того, чтобы показать личности диапазон ее возможностей. Без искусства человек на войне, и не только на войне, не был бы человеком.

— Можно ли выделить произведения литературы, в которых речь идет о войне и роли искусства на войне, определить вид искусства, который больше всего поддержал народ в военные годы, и поразмышлять о том, что есть ли даже в условиях военной действительности возможность видеть что-то прекрасное. 

— В повести Виктора Астафьева «Пастух и пастушка» ключевое воспоминание, которым очень долгое время живет главный герой Борис Костяев, – о том, как он в детстве был в театре. Он вспоминает музыку, которая звучала тогда, и с нежностью называет ее «сиреневой». На протяжении почти всей своей военной биографии герой обращается к воспоминаниям об этой музыке. Интересна и смерть героя: он уходит из жизни, потому что его душа устала от страшной военной действительности. Ведь человек не должен воевать, для нормальной, нравственно не деформированной личности убийство другого человека – всегда невероятная трагедия. И эта духовная катастрофа должна чем-то хоть немного компенсироваться. Так вот произведения искусства позволяли тогда человеку хоть немного, но все же духовно восстановиться.

Другой автор – Василь Быков в повести «Обелиск», основание которой документальное, рассказывает о трагической жизни школьного учителя русского языка и литературы. Когда началась оккупация, этот человек решил, что он будет продолжать работать со своими детьми. Он собирал своих учеников и читал им произведения из школьной программы по литературе: Пушкина, Достоевского и многих других авторов. Когда его спросили, зачем он этим занимался, уже перестав быть школьным учителем в военные годы, он сказал: «Я их так долго очеловечивал, что не могу позволить, чтобы их кто-нибудь расчеловечил». Вот здесь абсолютно четкая формула того, чем занимается искусство, в особенности искусство слова: очеловечиванием! По сути дела, произведения искусства – это не только духовная и эмоциональная опора человеческая, но и действительно очень важное средство формирования в личности человеческого.

Дмитрий Лихачев в своих блокадных воспоминаниях пишет, что в годы голода и холода в их семье постоянно читали наизусть Пушкина. Когда Лихачев пытается осмыслить военное время, он вспоминает картины ленинградского художника Леонида Чупятова, который умер от голода. На одной картине был изображен ангел, лицо которого напоминало лица детей-блокадников, а на второй – «Покров Богоматери над осажденным городом»: темный ленинградский двор-колодец, а над двором на фоне темного ночного неба – Покров Богоматери. Она наклонила голову и с ужасом смотрит вниз, как бы видя все, что происходит в темных ленинградских квартирах. Только в одном окне горит свет – как символ продолжающегося сопротивления. Лихачев говорил, что это картины, в которых была выражена душа блокады. Настолько сильное впечатление произвела на публициста живопись. Николай Тихонов, ленинградский поэт и прозаик, написал целый цикл ленинградских рассказов. Один из них, «Яблоня», – о ленинградском художнике. Рассказ не столько о роли искусства на войне, сколько о преимуществах взгляда человека искусства на окружающий мир и окружающую жизнь. Ведь человек, который принадлежит искусству, совсем иначе видит мир.

– Для чего вообще существует искусство на войне? Можно ли связать его с «искушением», но тогда искушение – чем?

– Прежде всего – искушение красотой. Первое, что приходит на ум, при мысли об искусстве на войне – это его агитационно-пропагандистская роль. Однако мне кажется, что искусство существует для того, чтобы заставить человека увидеть красоту и глубину окружающего мира. Ведь не зря существует выражение: «Остановись, мгновенье, ты прекрасно!» Кто может, кроме художника, показать человеку всё разнообразие переживаемых чувств? Искусство заставляет человека отвлечься от повседневности, отрешиться от суеты и ощутить, с одной стороны, сиюминутность бытия, а с другой стороны – вечность его, ощутить всю сложность собственного существования. Без искусства человек не был бы человеком. В этом я согласна с Василем Быковым. Искусство прежде всего обращено к эмоциональной сфере человеческой личности,  а не к разуму. Произведение искусства не может быть дешифровано только логически. Не случайно все арт-критики опираются прежде всего на субъективное восприятие. Сугубо интеллектуальный анализ произведения искусства убивает художественность. Поэтому мне кажется, что художник в первую очередь обращается к сердцу. Он стремится заставить человека что-то ощутить и почувствовать, а не понять умом.

 – Можно ли и в военной действительности увидеть красоту, а саму войну считать импульсом для развития искусства?

– Может быть, во время войны чувство прекрасного как раз и обостряется, потому что человек находится в состоянии страшного эмоционального голода и душа человеческая изнашивается, уничтожается. Мне кажется, что во время войны может наступить такое состояние, когда человеку все равно. Но до тех пор, пока в нем не кончилось человеческое, он будет вспоминать о своей «сиреневой музыке». Реальность на войне часто не может дать таких ощущений, и искусство живет в воспоминаниях. В них, в этих воспоминаниях, оно и поддерживает человека.

– Какой вид искусства поддержал людей в военные годы больше всего?

– Думаю, что искусство слова, а именно – поэзия. Мой свёкор, Алексей Иванович Цветов, был детским журналистом, всю жизнь проработал в газете «Ленинские искры», а перед войной он учился на филологическом факультете. Потом он воевал на Ленинградском фронте. Дома у нас есть одна маленькая книжечка карманного формата, которую он взял с собой, когда уходил на фронт. Как вы думаете, что за книга? «Слово о полку Игореве». На этой книжечке стихов даже осталась кровь Алексея Ивановича. Его ранили в 1943 году. Ведь даже в бою, где он был ранен, книга была всегда с ним! Стихи он пронес три года в вещмешке по многим фронтовым дорогам. А сколько в музее Твардовского книжечек с Василием Теркиным! Тогда газеты печатали определенным образом страницы так, чтоб их можно было сложить в небольшую самодельную книгу. Солдаты, говорят, даже на самокрутки их не разрезали. Очень нужно, значит, было читать стихи в то время. Через два дня после начала войны появилась песня «Священная война». Ведь на фронт могли уходить и молча, но людям нужны были стихи, нужна была музыка.

В театре имени Комиссаржевской есть актриса Галина Короткевич. Она с фронтовыми бригадами в годы войны выступала в войсковых частях у Пулковских высот, на ладожской «Дороге жизни». Тогда люди, приезжающие в составе концертной бригады, ставили на лед два грузовика, опускали борта: таким образом возникала сцена. И актеры под обстрелом выходили перед бойцами. А что такое обстрел на «Дороге жизни»? Ведь любой снаряд мог легко разбить лед, и была велика вероятность того, что все выступающие уйдут под воду… И все зрители тоже. Так вот в страшные морозы совсем еще молоденькие девочки и мальчики в концертных костюмах выступали на этих грузовиках, а кругом было очень много людей, которые жизнью рисковали, но все равно приходили, чтобы смотреть на искусство. Казалось бы, потребность должна быть в этой ситуации только одна, и она очевидна – спрятаться. Но люди не прятались. Получается, что потребность в прекрасном действительно невероятно обострилась в душе человека в военные годы.

Беседу вела Ксения Шаповалова

Фото Владимира Конькова