Валентин Павлович Голубев, известный петербургский поэт, недавно отметил свое семидесятилетие. В молодые годы поэт публиковал свои произведения в журналах «Аврора», «Молодая гвардия», «Студенческий меридиан», в альманахах «Истоки», «Молодой Ленинград», «День поэзии».
В 1975 году Голубев стал участником VI Всесоюзного совещания молодых писателей в Москве, а через год вышла его первая книга стихов – «Праздник». Литературный труд Голубев совмещал с работой на производстве, пройдя путь от слесаря до начальника крупного заводского цеха.
В 1980-е годы поэт создал свою поэтическую мастерскую, поддерживал связи с московскими литераторами, в том числе с Николаем Тряпкиным, с которым познакомился ещё в середине семидесятых. Поэт Виктор Боков и учёный-фольклорист, поэт Александр Горелов дали рекомендации Голубеву для вступления в Союз писателей, членом которого он стал в 1990 году. За первой книгой последовали другие – «От весны до весны» (1985), «На чёрный день» (1990). В 1998 году вышла книга «Русская Рулетка», в которой автору удалось отобразить духовное состояния общества и лирического героя в смутный период российской истории. За эту книгу Голубеву была присуждена одна из самых престижных премий того времени – «Ладога» имени Александра Прокофьева. Стихи Голубева охотно публикуют «толстые» журналы: «Нева», «Наш Современник», «Москва», «Немига литературная» (Минск), «Русское Эхо» (Самара) и другие. Подборки стихов и статьи о Голубеве включены во многие российские и зарубежные антологии и справочники русской поэзии. В 2005 году за книгу стихов «Памятка» Голубеву была присуждена первая премия имени Святого и Благоверного Князя Александра Невского, и с тех пор Валентин Павлович является постоянным членом жюри этой премии по номинации поэзии.
Голубев занимается переводами современной норвежской поэзии, и переведенные им произведения вошли в сборник «По ту стороны фьорда» (2005), получивший высокую оценку критики. За книгу стихов «Возвращение домой» (2013) Голубеву присуждена премия Союза писателей России имени А. К. Толстого.
О творчестве Голубева писали А. Шевелёв, А. Пикач, Ю. Ростовцев, В. Курбатов. А. Любомудров, А. Медведев, А. Ахматов, Р. Круглов и многие другие.
Валентин Павлович Голубев награждён серебряной медалью Александра Невского (2005), медалью «За заслуги перед отечественной культурой» (2013).

– Валентин Павлович… Впрочем, не будем вводить в заблуждение читателей! Для меня ты – Валя, поскольку знакомы, если память не изменяет, мы с 1963 года! Именно тогда я пришел в литературное объединение, которое существовало при редакции газеты «Ленинские искры» и руководил которым незабвенный Валентин Михайлович Верховский. Там мы с тобой и встретились. Были еще школьниками. Кроме нас, литературное объединение посещали яркие, талантливые люди – Ольга Бешенковская, Сергей Воронов, Марина Никитина, Евгений Соломенко, Григорий Чемоданов, Владимир Шалыт (Шали)… Да всех, пожалуй, сейчас и не вспомню. Каждый начинал по-своему, выбирал свою дорогу в жизни и творчестве. А как формировался твой литературный мир? Почему так властно – ведь на всю жизнь был сделан выбор – притянула к себе именно поэзия?
– С самых ранних пор окружающий меня мир находил выражение в слове. Неизгладимые впечатления на всю жизнь оставило детство: материнские песни и сказки, сельские праздники, здоровый уклад жизни. Я всегда считал, что человек должен жить обыкновенной человеческой жизнью: учиться, работать, влюбляться, рожать и воспитывать детей, строить дом, сажать сад… А поэзия в жизни должна присутствовать как  прекрасная составляющая. И в этом большое счастье! Я родился в поселке Сосновая Поляна под Ленинградом, а родители были выходцами из крепких крестьян Костромской губернии. Стихи начал писать в школьные годы, первая публикация появилась в 1964 году в газете «Ленинские искры». После окончания школы учился в техникуме, затем – в Ленинградском государственном университете. Большое впечатление на меня произвело творчество Николая Клюева, очень близок мне поэтический мир Николая Тряпкина, с которым меня связывала долгая дружба. В середине 1960-х годов я познакомился с поэтом Игорем Григорьевым, а потом – и с его ленинградскими единомышленниками, среди которых были Александр Прокофьев, Илья Глазунов, Фёдор Абрамов, Александр Горелов. В этой атмосфере сформировались мои эстетические и художественные взгляды. В начале 1970-х я стал членом литературной мастерской Союза писателей при журнале «Аврора», руководил которой Александр Шевелёв. Судьба преподнесла мне замечательный дар – встречи с яркими, талантливыми людьми. Мой дар и в том, что я, кулацкий внук и плотницкий сын, стал специалистом с университетским образованием. А также и в том, что я живу в этом прекрасном мире по законам своих предков.
– Действительно, это прекрасно – жить в согласии с миром. Но поэт ведь очень остро реагирует на то, что происходит с людьми и вселенной. Вот ты упомянул замечательного поэта Николая Тряпкина. Его «Стихи о Павле Антокольском» содержат такие проникновенные строки: «Все летим да бежим. // А в итоге — вселенская горечь. // Одинокий мой скит! Одинокое сердце мое!.. // Дорогой мой старик! // Несравненный мой Павел Григорич! // Разреши мне взгрустнуть. // И поплакать во имя твое». Хотел бы я спросить: ощущает ли поэт эту «вселенскую горечь» и всегда ли у него «одинокий скит» и «одинокое сердце»? Можно ли вообще рассматривать поэтическую онтологию в аспекте подобного «страдания»?
– Конечно, по большому счёту художник в этом мире всегда ОДИНОК! Как писал мой старший товарищ и друг, замечательный русский поэт Юрий Кузнецов: «… В поколенье своём одинок, я зову в собеседники Бога».
Да, всегда одинок, независимо от того, что он ещё романтичный юноша или зрелый муж, или уже мудрый старец… Отсюда и «одинокий скит» Николая Тряпкина. Мне довелось в жизни столкнуться с такой историей: оказалось, что С. Я. Маршак, которого мы все знаем как детского поэта и переводчика, на самом деле был очень крупным национальным поэтом, вынужденным всю жизнь писать многие свои стихи «в стол». Незадолго до его смерти к нему приехала из-за границы некая дама, которой он и передал этот свой архив. Надеюсь, что мы когда-нибудь узнаем настоящего Маршака. Вот они – страдания!
– Поэзия – это обострённое видение и чувствование мира, но это еще и мастерство работы со словом. Помню, когда-то выступала по радио дама, которая сказала, что раньше поэзией не интересовалась, но после того, как ей исполнилось сорок лет, вдруг на неё что-то, мол, снизошло, и она стала писать стихи, по сути, их записывать под диктовку неких магических сил. И она по радио читала свои графоманские поделки… Как можно догадаться, своё выступление она неплохо оплатила. Да что там говорить, графоманы и книги издают со своими «шедеврами». Насколько я знаю, ты прошёл серьёзнейшую школу литературного мастерства, которая продолжалась всю жизнь, с детства, и сейчас, думаю, продолжается. Может ли вдруг человек, который никогда раньше не учился работе со словом, создать вдруг что-то выдающееся?
– Общеизвестно, что на результаты писательского творчества влияют накопленный профессиональный опыт, объём общекультурных знаний, обладание хорошим словарным запасом, но есть вещи, которые не зависят от желаний и трудолюбия человека, это врождённый уровень интеллекта и талант. И это, пожалуй, самое главное. Если уровень интеллекта мы более или менее можем объяснить генной наследственностью, то явление таланта физиологически объяснить невозможно, это что-то заоблачное…  Вспомним хотя бы Михаила Лермонтова или Павла Васильева (не путать с художником Фёдором Васильевым, тоже умершим молодым),  да и феномен «Тихого Дона» молодого Шолохова. Ни в коем случае не причисляя себя к великим, о себе могу сказать, что самые удачные строчки и образы у меня приходили нечаянно, невзначай, как бы на ходу…
– Да, мы говорим о призвании поэта, о вдохновении, о таланте. Но есть ли в поэтическом творчестве элемент профессионального мастерства, ремесленничества в самом хорошем смысле этого слова? Ведь если человек занимается каким-либо делом, он должен знать технологии этого дела, законы, по которым он может сотворить некую вещь. Пусть даже речь идет о высоком таинстве поэзии. Не так ли?
– Несомненно. Любое дело требует профессиональных знаний. Молодым в нашей культурной столице повезло: это и многочисленные литературные объединения, мастерские, студии, семинары, мастер-классы, которые ведут известные поэты. Сам я в детстве занимался в литературном объединении при пионерской газете «Ленинские искры» под руководством Валентина Верховского, которого ты упомянул в начале нашей беседы. Под его руководством мы разбирали собственные произведения, критически их оценивали. Разговор порой шел очень жесткий и нелицеприятный. Так познавали основы литературного мастерства и выковывали характер, что тоже необходимо. Потом я был приглашён в мастерскую молодых поэтов при Союзе писателей, руководил которой Александр Шевелёв. Часто на заседания в мастерскую для проведения мастер-классов приглашались известные ленинградские и московские поэты. Кроме того, я многому научился, общаясь со своими старшими товарищами, это и Глеб Горбовский, и Николай Тряпкин, Виктор Боков и Юрий Кузнецов…  Позже я сам руководил поэтической мастерской, проводил мастер-классы, был в руководстве семинаров на конференциях молодых писателей. Такая преемственность очень важна, без нее не может развиваться литература.
– А зачем вообще нужна поэзия? Она ведь забирает много времени, сил! Может быть, есть смысл обойтись без нее? Есть люди, совершенно глухие к поэтическому слову. И ничего, живут себе неплохо.
– Это не просто философский, но жизненно важный вопрос! Без прекрасного, каковым является творчество, жизнь потеряет свой вкус, да и смысл, пожалуй. Исходя из того, что «вначале было Слово», можно утверждать, что именно поэзия является на протяжении многих веков духовной составляющей жизни человека, можно сказать даже – его опорой. В разные времена поэзия проявлялась в разных формах как народного, так и авторского творчества. Востребованность поэзии может быть очень разной в зависимости от «времени на дворе», принадлежности людей к той или иной социальной группе, уровню общей культуры… Это может быть и былина, и песня акына, и частушка, и народная или авторская песня, да и сегодняшний рэп – ритмичный  речитатив. Ну а тому, кто рождён поэтом, писать положено в любые Времена, при любой социальной востребованности.
– Мы с тобой всю жизнь посвятили работе со Словом. Словесность, а это любые формы творчества, в котором главным субъектом действия является именно слово, я уверен, лежит в основе всех не только духовных, но и вообще культурологических процессов, включая процессы в сфере науки. Конечно, это, прежде всего, гуманитарные науки. Но, вне всякого сомнения, и точные! Без слова, этого важнейшего и основного компонента текста, социум вообще не смог бы развиваться. А поэтическое слово является, можно сказать без преувеличения, вершиной всего глобального гипертекста. Поэтическое слово вырабатывает и содержит в себе некий сакральный код, согласно которому общество создает систему эстетических и моральных ценностей, познает окружающий мир, осуществляет сложнейшие коммуникативные практики. Поэтическое слово – это не какая-то абстракция, не забава пресыщенных и самовлюбленных бездельников, а очень серьезная и напряженная работа, важнейшая в социальном отношении. И в связи с этим я хотел бы задать вопрос, который меня давно волнует. Так почему же общество так неуважительно относится к поэтическому творчеству? В последнее время, можно сказать, держит его на задворках культуры. Зеленый свет дан бессчетным шоу, порой изумительным в своей никчемности и пошлости.
– Всё-таки мне кажется, что всё не так уж и плохо! Впрочем, всё как всегда! Вспомним хотя бы древнеримское «хлеба и зрелищ». Ещё Ювенал сожалел о низменных чувствах, потребностях, устремлениях и желаниях большей части своих сограждан. Он говорил: «Теперь такое время, что трудно не писать сатиры». Наше поколение интеллектуалов не может примириться с тем, что книги, журналы, да и вообще печатные издания зачастую остаются невостребованными. Но суть еще и в том, что произошла информационная революция. Пришёл Господин Интернет! Во все времена потребителями высокой культуры, в том числе поэзии, были не более 10 процентов населения Земли, а сегодняшнее информационное поле, естественно, ориентируется на потребности большинства. Так что: «хлеба и зрелищ…». Повторю: всё как всегда! Так ли уж сильно изменилось общество со времен Ювенала? Вспомним ХХ век с его страшными событиями, да и XXI уже отмечен первобытной дикостью. Я думаю, Борис, что ситуация не более трагична, чем была во все времена… К тому же нельзя не отметить, что в Интернете сейчас очень много поэтических сайтов, блогов, литературных групп, которые ведут большую просветительскую и профессиональную работу по подготовке молодых авторов, публикуют стихи современных поэтов. Бывшим законодателям литературных мод, представителям «толстых» журналов даже не снился такой масштаб! Так что – всё на месте! Всё есть! Даже лучше, чем было когда-то!
– Да, конечно, в Интернете достаточно поэтических сайтов, блогов, литературных групп… Произошла некоторая виртуализация поэзии. Наверное, это неизбежно и неплохо. Но может ли сегодня школьник, который пишет стихи, прийти в редакцию газеты для подростков? Да чтобы там его приняли еще и люди такого масштаба, как Валентин Михайлович Верховский и Вольт Николаевич Суслов? Теперь и газеты такой нет. «Ленинские искры» потихоньку превратились в «Пять углов» – оригинальное название, но лучше бы оставили прежнее. Газета «Пять углов» выходила довольно долго, несмотря на неимоверные финансовые трудности. Её буквально вытягивали достойнейшие люди – Сергей Викторович Грачев и Нонна Викторовна Тимошенкова, которых я очень хорошо знаю. Потом Сергей Викторович стал выпускать молодежный журнал с таким же названием… А вспомни наши выступления со стихами на ленинградском телевидении в 60-е годы. Сергей Воронов всех представлял, был ведущим. Профессиональные артисты исполнили песню «У ворот Бранденбургских» на стихи Владимира Шалыта. Запомнилась и Ольга Бешенковская. Всё было очень серьезно. Ну, это я не полемизирую, а просто вспоминаю и размышляю. А спросить хотел бы вот о чем. Я с благодарностью принял от тебя в подарок твою новую книгу стихов, выпущенную к юбилею, с теплой надписью: «…по старинному знакомству, дружески». Книгу читаю и перечитываю с большим интересом. А все-таки как появилось такое название – на мой взгляд, неожиданное и оригинальное, – «Сильных не жалко»?
– Что касается первой части вопроса, то мне понятна твоя, Борис, ностальгия по «прекрасному далёку», но не всё так просто. Политизированные средства массовой информации советского времени сгубили не одну судьбу талантливых людей. Многие наши товарищи детства так и не смогли по большому счёту реализоваться в литературе. В советское время у большинства молодых не выходило книг. Что касается воспитания юных поэтов, то сейчас, как и прежде, во Дворце творчества юных (бывший Дворец пионеров) занимаются юные поэты всё в том же клубе «Дерзание». А раз нет в сегодняшнем дне «Ленинских искр», то и того кружка юных нет…
 Теперь о «Сильных не жалко». Согласен, что, на первый взгляд, звучит несколько эпатажно… Но основной концепцией, заложенной в книге, является идея противостояния сложным жизненным обстоятельствам.  Красной нитью проходит девиз: никогда не нужно сдаваться, нужно быть сильным. Нельзя, чтобы тебя жалели, так как жалость унижает сильного человека. Может быть жалость к детям, старикам, калекам, животным… В русском языке любить и жалеть синонимы. Но это совсем другая история.
– Особой ностальгии по «прекрасному далёку» у меня, конечно, нет, и к советскому прошлому я отношусь скорее негативно. Действительно, советская система, а СМИ были её частью, сгубила не одну судьбу талантливых людей, и не только в области литературы. Но в то же время я считаю необходимым видеть и то хорошее, что было. В том числе и возможность посещать литературное объединение. Я очень рад, что мы прояснили некоторые вопросы, включая и довольно сложные. Для литератора очень важно то, как реагируют на его творчество читатели. Как у тебя складывались и складываются отношения с аудиторией? Может быть, особо запомнились какие-нибудь выступления? Что хотел бы пожелать читателям поэзии?
– Выступая перед той или другой аудиторией, я всегда старался  определить её характер и, исходя из этого,  построить свою манеру поведения, сделать подбор читаемых стихотворений… Очень важно находиться в позитивном душевном настроении, показать слушателям свою открытость, быть для них своим. Кроме того, лирический герой моих стихов – всегда рядовое действующее лицо описываемых событий, а не судья. Что же касается формальных определений настоящей поэзии, то, на мой взгляд, из всех искусств ей ближе всего музыка, где информационная  составляющая, по понятным причинам, нулевая, а главным является эмоциональное содержание произведения.
На всю жизнь запомнилось моё выступление в Туркмении. В сентябре 1976 года я был участником Всесоюзного фестиваля молодой поэзии в Ашхабаде. После двух семинарских дней нас разбили на группы, человек по десять, и на маленьких самолётиках отправили для выступлений в разные области республики. Я попал в  Марыйскую область. После знакомства с бытом и жизнью местного населения в Доме культуры областного центра был устроен наш творческий вечер. Среди нас были молдаванин, чеченец, эстонец, якут, украинец, белорус… и я один – русский. Очень дружная компания молодых поэтов! На вечер в открытых кузовах грузовиков привезли молодёжь из окрестных колхозов. В основном это были молодые девушки, работающие на уборке хлопка, плохо или совсем не знающие русского языка. И я, 27-летний парень, решил читать свои стихи о любви. Широко улыбнулся и начал… Что потом творилось в зале! Девушки буквально ожили после тяжёлого трудового дня! Аплодисменты, цветы… даже фрукты в корзиночках! Такое не забывается! А любителям поэзии хотел бы пожелать почаще встречать поэтов, лирический герой которых вам близок, похож на вас.

Беседу вел Борис Мисонжников