Не люблю нацистов. Белых, черных, желтых, красных, сиреневых… Никаких! И даже националистов, поскольку за их номинациями слишком часто с необыкновенной пронырливостью прячутся всё те же нацисты… А еще не люблю «либералов», которые пиарятся и резвятся на унавоженной нацистами почве… Но это, собственно, мало что значит в данном случае, поскольку, выступая экспертом, должен руководствоваться не формулой «люблю – не люблю», а объективными фактами. Итак, будем опираться на факты. Я и мои коллеги в прошлом году провели экспертизу размещенного в Сети текста господина Т. Материал содержал исключительно грубые оскорбления представителей законной власти, призывы к насильственному свержению государственного строя и безудержную апологетику «Правого сектора». На момент своего выступления господин Т. отбывал наказание в Новгородской области, как сообщалось в СМИ, «по делу о приготовлении к теракту у стен новгородского кремля», а также незаконному хранению оружия. То есть он намеревался взорвать памятник культуры – и невинные жертвы заодно пустить в расход, – а потом взялся за идеологическую работу. Она тоже бывает общественно опасной: есть, в частности, понятие суггестии, которая предполагает такую силу внушения, что у индивида, образно выражаясь, крыша поедет и он натворит такое, чему потом сам будет удивляться. Вообще лингвисты и психологи довольно серьезно изучают факторы вербального воздействия на сознание, исследуют даже возможности «дискурсивного оружия». Всё это очень серьезно.

А теперь, что касается «Правого сектора». Даже спецдокладчик ООН по вопросу о внесудебных казнях, казнях без надлежащего судебного разбирательства и произвольных казнях отнёс «Правый сектор» к числу «склонных к насилию ополчений, которые действуют в качестве самостоятельной силы благодаря официальному потворству на высоком уровне и при почти полной безнаказанности». Имеется в виду насилие над гражданами, в частности над журналистами и писателями – достаточно назвать убийство Олеся Бузины, – с убеждениями которых представители «Правого сектора» не согласны, а также об угрозах применения насилия в отношении адвокатов и судей. «Правый сектор» в России признан преступной организацией. И неспроста!

Его влияние отчетливо проявляется и в контексте российских общественно-политических процессов. Приведу слова опытного и очень компетентного политолога и философа профессора Б. Ф. Славина: «В итоге сегодня консервативная идеология активно внедряется СМИ в общественное и индивидуальное сознание людей. Она буквально сметает на своем пути обанкротившуюся либеральную идеологию в разных сферах общества. Отсюда ненависть некоторых представителей либеральной интеллигенции ко всему, что говорит и делает Путин и его команда. В этой ненависти она иногда доходит до парадоксов и даже прямых глупостей… Одновременно она в упор не видит националистические и фашиствующие проявления и эксцессы этой власти, включая, например, символические и агрессивные факельные шествия неофашистов, варварское избиение кандидата в президенты депутата О. Царева, устроенную „Правым сектором“ одесскую „Катынь“. Вот несколько призывов членов Рады от нацистской партии „Свободы“ и близкой к ней „Батьковщины“: „запретите компартию“, утопите „русских в жидовской крови“, истребите „кацапов атомным оружием“ и т. д., и т. п. <…> Не революционеры Майдана, а олигархи сегодня стали губернаторами многих областей Украины. И это не только простые олигархи, а олигархи с явно националистическими, и даже профашистскими лицами. (Наглядным примером здесь может служить олигарх Днепропетровской области тот же Коломойский, который оплачивал зверства фашистов „Правого сектора“ в Одессе и других городах Украины). После заживо сожженных одесситов в Доме профсоюзов, я уверен, уже нельзя говорить в ироническом ключе о наличии фашизма на Украине. К сожалению, до сих пор это не хотят понять ни на Западе, ни в наших российских либеральных и оппозиционных СМИ».

Думаю, очень хорошо всё-таки понимают, но зачастую удобней делать вид, что не понимают. Чтобы и себя успокоить. Иначе угрызения совести могут стать невыносимыми. Как-то порой происходит, что люди, которые позиционируют себя как «либералы», да и другие считают их «либералами», вдруг оказываются… нацистами. Да-да, самыми обычными нацистами. Так, не дает мне покоя один пример — судьба Вальтера Ратенау. Каким блистательным и обаятельным он предстает на страницах прозы Стефана Цвейга — и я безоговорочно верил Цвейгу, — каким энергичным, суперобразованным, тонко воспитанным, «либеральным» он запечатлен в исторических анналах. Да и жертвенный ореол играет не последнюю роль! А что мы увидим при более глубоком рассмотрении этой фигуры? Сергей Шелин в отличном очерке «Вальтер Ратенау. Совместитель несовместимого» (еженедельник «Дело». URL: http://www.idelo.ru/214/28.html) не без оснований спрашивает: «Из сказанного вытекает вопрос: так что же либерального находят в этой персоне?». А эту персону экономист, философ и историк Людвиг фон Мизес  называл среди тех, кто внес значительный вклад «в основные принципы нацизма» (Мизес Л., фон. Бюрократия: запланированный хаос, антикапиталистическая ментальность. Нацизм. URL: http://polbu.ru/mizes_bureaucracy/ch42_i.html). Современный публицист и историк Карлхайнц Вайсcманн, к слову сказать, «главный представитель немецких „новых правых“», приводит высказывание Эрнста фон Саломона, одного из участников убийства Ратенау: «Ратенау был фашистом» (Weißmann  K. Faschismus – liberal. URL: https://sezession.de/2383/faschismus-liberal). Вот ведь как оно бывает! Да к чему это я? А к тому, что за лживым «либерализмом» очень часто проступает нацизм и от Майдана до Майданека не так уж и далеко, а ещё снова и снова хотел бы привлечь внимание к «Правому сектору», который сегодня на Украине во многом влияет на политический курс.

Результатом такой политики становится изощренное насилие. Приведу только один фрагмент из бесчисленного  множества  свидетельств самых диких пыток из доклада, подготовленного  негосударственной организацией «Фонд исследования проблем демократии» (директор — М. С. Григорьев) и Российским общественным советом по международному сотрудничеству и публичной дипломатии (председатель — С. А. Орджоникидзе) при поддержке В. М. Джабарова, С. В. Мамедова, И. Н. Морозова, С. А. Маркова и других членов Комитета общественной поддержки жителей Юго-Востока Украины. Михаил, ополченец ДНР, захваченный в плен в районе с  Волновахи, рассказывает: «Потом, когда перевели в СБУ, приезжали еще люди. Показывали выжженное на теле слово „сепар“, свастика на ягодице, звезда на спине. И все ожоги 3-й степени». И таких свидетельств слишком уж много. Где же наши «либералы»? Как всё повторяется в истории. И, к сожалению, она многих ничему не учит! Только что мне попал на глаза в Интернете жуткий материал о не столь уж и отдаленном прошлом: «Немецкие дети, увидев русских рабов, бросали в них камни, или Любителям майданов к сведению» (URL: https://ss69100.livejournal.com/1409358.html).

Всё это — необходимый контекст, в котором — и только в котором! — следует рассматривать историю с господином Т., неудавшимся разрушителем кремля и автором политических воззваний с необузданным восхвалением «Правого сектора». Конечно, он знал, на что идет. Ну да, господин Т. вызывает некоторое сочувствие, по крайней мере, у меня: так уж получилось, что я в ходе судебного заседания впервые оказался в одной комнате с человеком, на полном серьезе, реально сидящим в клетке. Раньше как-то не доводилось. Но все-таки больше надо сочувствовать тем, кто пострадает, если вдруг удастся кому-то осуществить теракт, или так раскачать общество, что начнется какая-нибудь «цветная» революция. Раскачать понемножку, а закончится всё адом, как, в частности, произошло в Сирии. Впрочем, на это и расчет. Да ведь мы всё это уже когда-то проходили! Почему же мы далеко не всегда извлекаем должные уроки из прошлого!?

Давая экспертное заключение, я и мои коллеги, другие эксперты, конечно, не могли не учитывать всего этого. Воззванию, по сути своей политическому, была дана соответствующая оценка. И текст коллективного экспертного заключения, и содержание моего выступления в суде —выступления двухдневного, продолжавшегося по несколько часов — было в издевательской форме интерпретировано адвокатом подсудимого Виталием Ч., который не только разместил материалы на своей странице в Сети, но и отправился в редакцию  интернет-газеты «Фонтанка.ру».

И тут возникает вопрос о профессиональном уровне тех, кто работает в редакции  этого издания. Ведь даже школьник понимает, что если  публикуешь критический материал, следует элементарно разобраться в ситуации, по крайней мере, выслушать и мнение другой стороны, а именно той, против которой выступает субъект критики. Поразительно, но ничего этого редакцией сделано не было! Забабахали на своем портале всё, что вывалил Виталий Ч.! Причем с рядом существенных искажений! И так неоднократно! Посмотрел я повнимательней: что же вообще публикуют в этой «газете», и взяла меня оторопь… Сразу же наткнулся на такую вот публикацию. Это «шедевр»! Простите, но не могу удержаться и не привести текст этого «шедевра» полностью, хотя он и не имеет прямого отношения к теме моего выступления. Итак, читайте и подумайте о том, можно ли вообще в такой подловато-ёрнической форме писать о пострадавшем человеке, да ещё и подтрунивая, кстати сказать, над его национальностью: «Фонтанка. 27.11.2017 22:45. В Петербурге при разбойном нападении на общежитие охранник сиганул со второго этажа

Чудеса пластики и реакции проявил охранник общежития для рабочих в Усть-Ижоре. Ночных посетителей он оставил без наживы, прыгнув со второго этажа.

Как стало известно «Фонтанке», в ночь на 27 ноября в общежитие на Петрозаводском шоссе, 23 преступники в масках влезли через окно бойлерной. Поднялись на второй этаж, где находится комната видеоконтроля, с явным намерением выключить охранника из игры и заняться промыслом. Жуткий образ дополняли пистолеты в руках.

За камерами в эту ночь следил 39-летний уроженец Кореи. Вряд ли можно ошибиться, если назвать его Ли. На адреналиновую брань налетчиков он отреагировал непредсказуемо. Просчитать этот ход было не под силу Эркюлю Пуаро. Ли сиганул со второго этажа, удачно приземлился и побежал. На этом, собственно, промысел и закончился. С минуты на минуту можно было ждать полицию, поэтому раздосадованные гости прихватили телефон стоимостью около четырех тысяч рублей и исчезли. Убегали они, вероятно, еще быстрее, чем Ли гнался за помощью. В общежитии остались вязаная шапка с прорезями, четкий отпечаток обуви, следы пальцев, пистолет.

Ли цел. Полиция благодарна за шикарный набор улик. Описание налетчиков тоже  имеется».

Вот так убого они и работают. Похоже, вообще не понимая того, что, зачем и для кого пишут. И читать подобную глумливую и пошлую  писанину не стоит хотя бы  из гигиенических соображений.

Так что, господа, поаккуратней будьте с этим интернет-изданием! По крайней мере, постарайтесь понять, откуда исходит та или иная информация и профессионально ли она интерпретируется. «Фонтанка.ру» явно ангажирована, показывает события однобоко, пристрастно, не стремится объективно их отразить! Она шумлива и поверхностна. Я туда даже обращаться не стал, требуя справедливости. Такие места надо просто обходить стороной, опасаясь испачкаться.

         Ну как не обвести вокруг пальца таких «профессионалов»! Сами напрашиваются! Ах, Виталик Ч.! Ах, хитрец-молодец какой! Прямо-таки «безешку», красавец, заслужил! Знал, в какую редакцию идти. Замечательный стряпчий! Для тех, кто не знает, могу пояснить: стряпчим издавна называли на Руси  мелкого чиновника по судебным тяжбам, в частности, ходатая по частным делам в коммерческих судах. А еще раньше — просто мелкого чиновника, который состоял обычно при хлебном, конюшенном и других дворах, ему сановитые люди, в том числе и сам государь, доверяли даже выполнять различные хозяйственные обязанности, причем и особенно интимные, как то: оказывать помощь при одевании, выносить горшки, нести посох при торжественном выходе и носовые платки и т. д.

Я очень уважаю работу защитника. В принципе уважаю!!! Он должен многое знать и уметь. А вот что касается работы Виталия Ч., его делового облика… Уж не знаю, что и сказать… Есть в его образе и поведении что-то немного странное, как бы затуманенное. Истома, что ли, какая-то. Порой проскользнет некоторое жеманство, аффектация некая, особенно в письменной речи. В ходе судебных заседаний судья — причем в исключительно деликатной форме — обращал внимание на некоторую некомпетентность Виталия Ч., сетуя: «Ну вы же должны это знать!». Но далеко не всё из юриспруденции знает Виталий Ч. и компенсирует свою некомпетентность, похоже,  оборотистостью и юркостью. Когда не хватает аргументов, прибегает к риторическим фигурам,  манерно и с пафосом восклицая: «И это ужасно!». Он оказался мастером передергивать, извлекать из контекста фрагменты и превратно их истолковывать.

Так, социологи, проводя типологию социальных групп, выделяют из них в том числе и маргинальные, девиантные, т. е. противоречащие установленным в обществе моральным и правовым нормам. Даже в курсе подготовки к ЕГЭ маркируют социально положительные и асоциальные — социально деструктивные, антисоциальные, криминальные, преступные (Обществознание: полный курс подготовки к ЕГЭ. URL: http://compendium.su/social/ege_5/37.html). Это и наркоманы, и люди, злоупотребляющие алкоголем, и проститутки и т. д. Эти социальные группы становятся объектом научного внимания. А есть социальные группы и другие, например корпоративные, профессиональные,  к которым можно отнести и военных, и госслужащих и т. д. Я специально нашел положение об этом в редакции попроще, а именно в курсе подготовки к ЕГЭ, чтобы у адвоката не вызывало изумления то, что и проститутки могут входить в соответствующую социальную группу. Тут уж ничего не поделаешь. Что есть, то есть. А то адвокат, узнав о проститутках, вошел в раж и начал пошловато хихикать, как третьеклассница, которой рассказали о пестиках и тычинках. Полагаю, что если школьникам по силам курс ЕГЭ, то и представителю адвокатуры тоже. Даже «глубокомысленные профессионалы» из «Фонтанки.ру» смогут поднапрячь свой интеллект и понять такие совершенно элементарные вещи. Господи, ну не столь же они ущербны и убоги,  не столь же примитивны… Ведь где-то учились, хотя бы в восьмилетках… Смогут разобраться…

А теперь позвольте остановиться на сути экспертной работы. Обыватель обычно плохо себе представляет, что главное в этой работе — её идентификационные задачи, направленные на отождествление объекта. То есть эксперт призван, прежде всего, констатировать то, что существует объективно. Причем он несет очень большую ответственность за сделанные выводы. Эксперт не может что-то исказить в угоду той или иной стороне — себе дороже будет. В противном случае вся экспертная работа утратила бы свой смысл. Эксперт  всегда должен аргументировать свои выводы. Это что-то вроде установления диагноза — диагностика может быть экономическая, техническая, медицинская. Эксперт не занимается лечением болезни. Так, при случае патопсихологической диагностики он проводит клиническую беседу, на основании которой дает соответствующее заключение. А вот уже лечением занимается только врач. При когнитивном анализе содержания текста используются другие соответствующие методики. Они обращены, прежде всего, на выявление семантики материала, в частности, на установление того, содержится ли в тексте речевой акт угрозы, так называемый менасив, или его нет. Очень часто представителю какой-либо государственной организации может показаться, что в тексте есть высказывания экстремистского характера, а вот эксперт не подтвердит это. Но может и подтвердить, опять-таки строго руководствуясь объективными критериями.

Экспертная работа регулируется Федеральным законом от 31.05.2001 № 73-ФЗ (ред. от 25.11.2013) «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации». Как видим, принят он давно, и, на мой взгляд, нуждается в обновлении, что и планируется сделать. Но процесс идет слишком медленно. В прошлом году представители экспертного сообщества обсуждали этот вопрос на заседании «круглого стола». Увы, обнаружили много изъянов в действующем законе и заявили о неготовности решения проблемы в данный момент. Очень жаль! Было заявлено, в частности, о «необходимости четко определить правовой статус судебного эксперта» (Представители экспертного сообщества призвали не спешить с принятием нового закона о судебной экспертизе. URL:  http://www.rosbalt.ru/moscow/2017/04/03/1604157.html). Это очень важно, поскольку в настоящее время эксперт уязвим во многих отношениях. Так, мои коллеги, люди исключительно порядочные, и в основном это женщины, неоднократно подвергались грубым и откровенно хамским оскорблениям негодяев, да и прямым угрозам со стороны не только лиц, причастных к какому-либо конкретному делу, но и просто со стороны досужих пользователей Интернетом, крайне агрессивно настроенных бездельников, а порой и людей нездоровых, с маниакальными комплексами. Нередко эти нападки фактически инспирируются защитниками лиц, против которых ведется следствие, или оппозиционными политиками. Этого ни в коем случае не должно быть! Это уже очень серьезный вопрос к депутатам, которые подчас выносят на обсуждение  странные — чтобы не сказать глупые — предложения, а действительно нужных не затрагивают. Подозреваю, прежде всего, в силу их сложности.

Как материалы попадают в Сеть? Да очень просто: тот же «профессиональный адвокат»  Виталий Ч. охотно выставляет на своих страницах материалы судебного разбирательства. Похоже, закон вообще не обеспечивает безопасности тех, кто занимается экспертной работой, которая, к слову сказать, требует не только знаний, но и глубокого погружения в каждую конкретную ситуацию, исследования огромного количества документов, научных монографий, статей, справочников. Это только совершенно ничего не понимающему в экспертной работе человеку может показаться, что она проста и выводы зависят от желания, или каприза, самого автора экспертного заключения. На самом деле это совершенно не так! Каждое заключение — это, по сути,  научное исследование, требующее больших затрат времени, сил, нервной энергии.

Конечно, закон должен обеспечить нормальные условия работы эксперта и его элементарную безопасность. Но в жизни, увы, бывает не так. Вспомним то, что произошло с Николаем Михайловичем Гиренко, антропологом, этнографом-африканистом и правозащитником — настоящим  правозащитником, а не опереточными и лживыми, как большинство моих «оппонентов»! Будучи экспертом, он выступал по делам, связанным с разжиганием национальной розни и насилием на почве расовой ненависти. Провел десятки экспертиз. В 2004 году был застрелен из обреза немецкой винтовки «Маузер». Как сообщается, «память о Николае Гиренко хранят и его коллеги-ученые, и общественность». И всё! А ведь он мужественно и самоотверженно выполнял нужную для государства и общества работу, понимая, как рискует! Отдал за нее жизнь! На него ведь еще и до убийства было совершено нападение.

В Интернете я нашел потрясающий документ: «Официальный сайт правительства Русской республики. Трибунал. Приговор № 1. Гиренко Н. М, 1940 года рождения, место рождения г. Ленинград. <…> Ныне обвиняемый, старший научный сотрудник Музея антропологии и этнографии имени Петра Великого РАН (Кунсткамеры), ведущий научный сотрудник Института этнологии и антропологии имени Миклухо-Маклая РАН  Николай Михайлович Гиренко повинен в следующих преступлениях: являясь  специалистом по этнологии, Гиренко занимает пост председателя Комиссии по правам национальных и сексуальных меньшинств Петербургского союза ученых, и в этом статусе провел около двух десятков экспертиз по заданиям карательных органов незаконного режима РФ в городе Москва и Санкт-Петербурге.  В результате этих „экспертиз“ несколько десятков русских патриотов было брошено за решетку по надуманным обвинениям, а фактически за свою борьбу против политической дискриминации русского народа и недопущения его геноцида со стороны инородцев, захвативших власть в России. <…> Кроме того, обвиняемый Гиренко Н. М. автор специальных научных работ по организации геноцида русского народа: среди которых наиболее известна книга „Социология племени“. Существует даже такой термин – „концепция Гиренко“. Совместно с завкафедрой прокурорско-следственной деятельности Санкт-Петербургского юридического института Генпрокуратуры Ольгой Коршуновой он подготовил брошюру для следователей нацменского режима РФ „Методики расследования уголовных преступлений на почве межнациональной вражды и ненависти“.  Все аргументы обвинения подтверждаются явным  и прилюдным характером преступлений Гиренко Н. М., а также материалами уголовных дел нацменского оккупационного суда РФ.  Защита не представила убедительных доводов в отношении обвиняемого и по совокупности вышеизложенного считаю Гиренко Н. М. убежденным и неисправимым врагом русского народа и приговариваю его к высшей мере наказания – расстрелу.  Приговор привести в исполнение после утверждения его Верховным правителем Русской республики. Утверждаю. П-в В. Ю. 12 июня 2004 г.» (URL:  http://rusrepublic.ru/tribunal.html).

Экспертиза показала, что данный текст был написан уже после убийства Николая Михайловича. То есть нечисть тешилась, просто цинично  развлекалась. Но в то же время очень уж напоминает этот текст те тексты, которые размещают в Сети современные «борцы с режимом» и, дополним, борцы с  экспертами. А всё ведь часто начинается с таких игр.

И вот о чем я еще подумал: эти «поборники русской нации» на самом деле ведь только позорят нацию, берутся её якобы защищать, используя дикие, людоедские и пещерные методы, и этим объективно наносят ей колоссальный вред. Они разрушают нравственные, духовные, цивилизационные её основы. Не говоря уже об огромном репутационном ущербе. Но вернемся к  нашим баранам.

Стряпчий Виталий Ч. уже поднаторел в провокациях и достаточно умело манипулирует аудиторией. В его действиях обнаруживается некая закономерность. В определенный момент он либо размещает свой пасквиль на сайте «Фонтанки», либо на своих страницах в сетях. Аудитория, не слишком вникая в суть вопроса, возбуждается, срабатывает стадное чувство, идут перепосты. Идет разнузданный троллинг. Ах, как «приятно» в нем участвовать: думать ведь не надо, включаешь первобытные инстинкты, доводя себя чуть ли не до оргазма. А подписаться можно и любым ником. Подключаются и другие СМИ, которые не утруждают себя проверкой данных и автоматически публикуют чужие тексты. Та еще «журналистика»! Только корреспондент сетевой газеты «Город 812» связалась со мной и попросила ответить на некоторые вопросы. Правда, публикация там оказалась немного поспешной и скомканной.

Ситуацией могут воспользоваться и давние знакомые. Их совсем не волнуют ни проблемы конкретного дела, ни экспертные вопросы. Они просто находят удобный случай для того, чтобы свести давние счеты,  мстительно покуражиться.

Так и произошло: Ольга Н., в прошлом моя студентка (я ей никогда ничего плохого не делал, даже «отлично», помню, поставил на экзамене), доцент университета и помощник депутата заксобрания, безобразно исказив содержание моих ответов, разместила их на своей странице в «Фейсбуке», сопроводив фотографией здания университета. Поступок не очень красивый, что и говорить. Зачем она это сделала? Думаю, чтобы лакейски услужить   своей начальнице, бывшему депутату заксобрания.

Сразу же последовала реакция университетского профессора Владимира Ивановича Конькова: «Вот прочитал письмо О. В. Неупокоевой (https://www.facebook.com/olga.neupokoeva.5/posts/1555542887857435), и у меня такое ощущение, что лично мне плюнули в лицо. Причём из-за угла. Такое вот проявление либеральной принципиальности и смелости. Обидно. И ещё более обидно, что делает это человек, которого я в своё время пригласил на кафедру, который был моим аспирантом, защитился, стал успешным преподавателем, подавал надежды.
Читаю пост Ольги Владимировны. И ощущение такое, что это я совершил что-то постыдное.
Осудили человека, да. Но, как я понимаю, не на основании лингвистической экспертизы Б. Я. Мисонжникова, а на основании закона. Получил человек по заслугам или нет, я тоже не знаю. Но почему я должен верить на слово Ольге Владимировне Неупокоевой? Нет текста, за который наказан человек, нет экспертизы, других документов. Ещё вопрос: а что Б. Я. Мисонжников или кто-то другой не имеют права на своё мнение? Или это право имеют только борцы с кровавым режимом Путина и те, кто нравится Ольге Владимировне? Борису Яковлевичу не за что оправдываться.
Ольга Владимировна, вы вырываете предложение из контекста („Ему дали не пять лет колонии, а только два“) и уж как-то совсем по-подлому переиначиваете его смысл. Вы преподавали воздействующую речь и знаете, как это делается.
Но самое тяжёлое впечатление от фразы „Это совершенно точно уже не мой журфак… И слава Богу!“.
Речь холопа.
Я работаю на факультете журналистики Университета с 1972 года. И за это время было всё. Помню, как в конфликтной ситуации В. Г. Комаров настоятельно предлагал мне вообще покинуть факультет. Но у меня и в такие моменты никогда не было ощущения, что это уже не мой факультет. Факультет – это студенты, которых мы учим, это Университет, это то, что сделано за столетия теми, кто работал в университете. И что бы со мной ни случилось, факультет журналистики был, есть и всегда будет моим. И уверен, что под моими словами подпишутся многие работающие и работавшие на факультете. Вы же, как теперь видно, к Университетской партии не принадлежите и никогда не принадлежали.
Вот скажите, Ольга Владимировна, откуда у вас такая уверенность, что вы можете быть судьёй других людей и походя позволять себе такие публикации? Я могу ответить вам на этот вопрос. Вы позволяете себе это потому, что вы отождествляете себя со своей должностью. Это началось на факультете, когда вы работали в приёмной комиссии, и продолжается теперь, когда вы работаете у М. А. Шишкиной. Но должность и человек на должности – это не одно и то же. Должность – это ваши возможности на службе. А чтобы судить людей, вы сначала сделайте что-нибудь в жизни сами, самостоятельно, чтобы заслужить это право. Напишите книги. Сделайте самостоятельную профессиональную карьеру. Возможностей много.
Так что с фразой „Это совершенно точно уже не мой журфак…“ надо согласиться. Действительно, слава богу, что вас – такой, какой вы предстаёте в вашей публикации, – на журфаке, в Университете нет».

Перепост публикации Ольги Н. тут же сделала её бывшая начальница по заксобранию М. Шишкина (как будто специально ждала этого момента), в прошлом – декан факультета, мой, так сказать, прямой и непосредственный руководитель. Слава Богу, бывший!!! На текст, как блохи, посыпались комментарии. Что тут скажешь…

Ну, сложилось так, что этим людям пришлось уйти с факультета. Несмотря на ученые степени, на самом деле, никакие они не ученые. И тем более не журналисты! Университет от них освободился. Да, осуждают они мою экспертную работу. Точнее сказать – мою и моих коллег. Но зачем же хором повторять: это не мой университет… Это выглядит как-то не по-человечески и непристойно! Повылезали люди, которые считают себя невесть кем, которые пока еще не сделали ничего путного, какие-то романы васильевы (или наоборот), бездарные «журналисты» и «писатели», которых никто не читал и читать не будет. Повылезали из щелей, будто специально ждали этого момента. Так и прет из них пошлое самолюбование. Эти люди никогда ни в чем не сомневаются, они самоуверенны, наглы и дурно воспитаны.  Распространяют низкую ложь, в частности, что я, дескать, «инициировал подметные письма». Ни одного «подметного письма» – а это «анонимные, тайные доносы» – ни разу в жизни я не писал и не инициировал! Ну просто потому, что мне это совсем неинтересно, да и некогда этим заниматься! Я всегда выступал только открыто, иногда, правда, жестко – за это мне и мстят! Но я не могу понять, при чем здесь университет… Он существует сотни лет, и кто бы и когда бы в нем ни работал, университет недосягаемо высок. Он для многих из пишущих, между прочим, был   alma mater («мать-кормилица»). И как можно от него отрекаться?!

Я понимаю, что со многими из участников фейсбучной истерии говорить вообще бесполезно. Некоторые из этих особ явно нуждаются в «клинических беседах». Но я хотел бы все-таки возразить Елене Зелинской, которая, по её утверждению, когда-то «сопротивлялась вывешиванию портрета Бережного на журфаке», а ещё «и памятная доска ему», «и то, чему он учил…», «а теперь чему ужасаться?» и т. д. Смысл, думаю, понятен. Напомню: доктор филологических наук, профессор Александр Феодосеевич Бережной – первый декан и, по сути, основатель факультета журналистики ЛГУ имени А. А. Жданова. Я лично знал его в течение нескольких десятилетий и могу признаться, что у меня с ним в определенные периоды  были непростые отношения. Когда я оканчивал университет, декан пригласил меня в свой кабинет и поинтересовался, готов ли я поступить в аспирантуру и в качестве объекта научного исследования избрать районную печать. А у меня диплом-то был по печати Люксембурга! Я холодно поблагодарил Александра Феодосеевича и гордо вышел из кабинета, считая себя оскорбленным таким предложением. Пошел работать в редакцию газеты «Смена», хотя мечтал о научной стезе. А сейчас понимаю, насколько я был не прав!!! И так бывало не один раз. Позже, когда я редактировал альманах «Невский наблюдатель», публиковал его довольно резкие статьи с предисловием: дескать, мнение редакции может не совпадать с мнением автора. А сейчас вижу, что и тогда он занимал правильную и принципиальную позицию. Кстати сказать, уже в самые последние годы своей жизни Александр Феодосеевич иногда заходил ко мне на кафедру, просто побеседовать, и рассказывал, в частности, чего стоило ему вообще открыть факультет журналистики – многие высокопоставленные московские чиновники были категорически против. Мы ведь ничего этого и не знали! Не будем забывать и о том, что Бережной был фронтовиком, награжден боевыми орденами и медалями, семь лет (!) провел в действующей армии! От финской кампании – до японской. Он восстановил многие имена универсантов – героев войны, был большим тружеником, автором многих книг, содержащих ценные исторические сведения. Были ли у него недостатки? Наверное, были, я просто не знаю. Но знаю то, что он достойно прошел через тяжелейшее время, и сегодня, спустя уже годы после его кончины, не стоит так уж жестко отзываться о нем. Думаю, он не достоин такого отношения! Не так давно я написал о нем более подробно (см.: Мисонжников Б. Мой первый декан (к 100-летию со дня рождения профессора А. Ф. Бережного) // Петербургский публицист). Да, он был «партийцем» и «ленинцем», но, насколько я знаю, не таким уж и ортодоксальным. Он очень много читал, был в курсе всего, имел свое мнение. Давайте будем великодушными и простим ушедшему человеку какие-то недостатки, если они у него вообще были…

Вот ведь как бывает! Современные дела вновь оживили эпизоды прошлого. Совсем неожиданно для себя я обнаружил в Сети пост своей бывшей студентки. Она тоже говорит о некотором отчуждении от журфака, но дает и объяснение этого: обстановка не располагала к теплым и душевным отношениям. Да я и сам помню пошлое хвастовство «достижениями», которое исходило от администрации, постоянное повторение дешевой пиаровской фразы – факультет это, мол, «территория успеха». И вместе с тем теряли что-то главное и важное. В другой ситуации, видимо, я не стал бы публиковать этот пост, поскольку в нем слишком уж положительно говорится обо мне. Но сейчас опубликую, потому что в обстановке злобного, порой расчетливого и профессионального троллинга мне ведь тоже нужна поддержка. Итак:

«Рада Рада поделилась публикацией Ольги Неупокоевой. 14 декабря 2017 г. Как хорошо, как правильно, что я не читаю новостей! Во мне нет стойкого ощущения принадлежности к журфаку, что неудивительно: фразу „ты не моя студентка“ я слышала во время обучения много раз, в том числе от Марины Анатольевны Шишкиной. В 2010 году на Новый год я загадала, чтобы диплом мне вручал другой декан. Как и большинство моих желаний, сбылось. Тогда для меня это было важно, потому что я считала, что журфак мой. Теперь я знаю, что моего нет ничего, разве что какое-то время жизни. 5 лет на журфаке я вспоминаю редко, урывками. Помню, что Шишкина за время своей лекции повторяла „окей“ раз 50, помню, как Ольга Неупокоева просиживала в курилке со своей подругой (или это была столовая?), помню, как молодые специалистки ходили с задранным носом и свысока смотрели на студентов. И помню очень хорошо Бориса Яковлевича Мисонжникова,  человека, который всегда поражал меня своей интеллигентностью и бесконечной добротой к окружающим. Ко всем. Умным и глупым, послушным и бунтующим. К тем, кто этого совсем не заслуживал, например, ко мне. Но дело не в поглаживаниях, не в дельных советах, начиная от „расширяйте свой тезаурус“ и заканчивая подсказками „за жизнь“, не в знаниях и оценках в дипломе. Дело в том, что все эти обвинения по делу очередного отморозка – полный бред. И да, как специалист, окончивший журфак, затем кафедру юридической психологии и работающий на полиграфе (то есть я частенько сталкиваюсь с задачей анализа высказываний), я согласна с заключением Бориса Яковлевича. По крайней мере, по тем фрагментам текста, которые я видела. В данном случае русский бунт, публичность и либерализм – аперитив. Дальше уже что-то, начинающееся на „нац“. И меня поражают люди, которые пытаются подловить Бориса Яковлевича на выражениях типа „я делаю свою работу“. Уверена, что человек с его интеллектуальным багажом способен был выкрутиться и оправдаться, если бы хотел и был повод, а он отреагировал на это в свойственном ему стиле: просто по-человечески. Странно, что взрослые люди не понимают, что приговор – это сумма факторов, что работа Мисонжникова и Мельник наверняка сделана на высоком уровне и что любая экспертиза отличается субъективностью. И в этом нет преступления или аморальности, в этом нет „заведомо ложного “. К сожалению, в таких историях здравого смысла почти не остаётся. Есть какие-то принципы, позиции и убеждения. Нет людей. Не хочу читать новости, не хочу в это ввязываться, но поддержать по-человечески хочу. И могу. И поддерживаю».

Дело оказалось резонансным, и в нем отчетливо проявилось, кто есть кто. Некоторые люди из тех, кто откликнулся, меня удивили в самом хорошем смысле этого слова – своей логичностью и принципиальностью, некоторые разочаровали, некоторые озадачили своей странной и непоследовательной позицией. Так, с журналистом Виктором Т., которого знаю много лет и ценю за творческие способности, состоялся обмен текстами, одновременно и с драматическим, и курьезным содержанием. Хотел бы их воспроизвести:

Виктор Т.: Позвольте мне напомнить вам, коллеги, что до 1917 года вход полиции на территорию Университета был запрещен. И интеллигенция с полицейскими, а уж тем более с охранкой общаться брезговала. А тут – преподаватель журфака выполняет задание и т. д. Подло это и безнравственно. И даже мерзко! И очень напоминает то, что говорили на Нюрнбергском процессе – я лишь выполнял приказ фюрера. Здесь чуть иначе – получил задание. Но запах – тот же.

Сергей Н.: Виктор, это установленная законом процедура. Специалисты делают экспертные заключения по запросу суда. Никто никуда не ходит. Если не на журфаке, так в другом месте (вузе, научном институте) по запросу суда выполнят такой запрос. Изменится процедура, станут делать иначе. Какой запах? А кто будет заниматься охраной общественного порядка? Дружинники, что ли? Конечно, милиция или полиция. А как иначе…

Виктор Т.:  Я уже все объяснил. Считаю дальнейшие дискуссии напрасными. Если тебе и тебе подобным чекистское дерьмо не пахнет – вперед, с флагом в Северную Корею.

Борис М. (Мисонжников): Ой, Виктор! Не путай божий дар с яичницей! До 1917 года «интеллигенция» еще как сотрудничала с охранкой. Да, были разные люди и разные правила, и сейчас есть, причем такие правила часто шли во вред обществу: «Во многих странах Азии и Латинской Америки, к примеру, университет признается лежащим вне пределов сферы деятельности полиции. Действия, которые считаются незаконными и запрещены за пределами университетского городка, не преследуются, если они совершаются на территории университета. „В царской России, – пишет Липсет, – согласно правилам действовавшей временами университетской автономии, нелегальные революционные группы могли проводить свои встречи на университетской территории, и полиция не имела права вмешиваться. В Венесуэле в недавние годы террористы извлекали выгоду из этой традиции университетской автономии, используя университетскую территорию как место убежища от полиции. Политическая автономия студенчества есть до некоторой степени пережиток корпоративной автономии студенчества и других гильдий, которая существовала в эпоху Средневековья. Автономия студентов есть отчасти следствие того, что традиционно они рекрутируются из высших классов“» (Из книги Самюэля Хантингтона «Политический порядок в меняющихся обществах. 2017). Так что это правило характерно для обществ со слабым уровнем политической культуры, и еще вопрос, кто пойдет с флагом в Северную Корею. Если мы откажемся от полиции, то уж точно пойдем. А может быть, еще и дальше. Представь себе такой сюжет: в аудиторию университета вломился  двухметровый хорошо вооруженный громила, а ты там студентам рассказываешь о своих творческих достижениях (это я без иронии). Все хором заорут: звоните в полицию! Или наблюдать, как он расправляется с людьми? Наверняка ты видел сюжет. Давай посмотрим еще раз, и в глаза этому парню, которого мы в три раза старше и которого сейчас убьют. А ведь он тоже из племени столь ненавидимых тобой полицейских. Извини, если я тебя обидел своими словами. Но что-то есть лукавое в твоих репликах.

Борис М. (Мисонжников): Извини, забыл дать ссылку на сюжет: https://www.youtube.com/watch?v=Y-BrPr3yZ-4

Виктор Т.:  Я надеюсь, что ты понимаешь – ты для меня стал персоной нерукопожатой. И все, кто одобряет твои действия, тоже.

Борис М. (Мисонжников): Сожалею, что это всё, что ты в состоянии написать. Думаю, это просто под влиянием плохого настроения, позднего часа или других высокоградусных факторов. Иначе привел бы какие-то убедительные аргументы. Увы, их нет, а есть просто театральная поза. Ну ладно я, а при чем здесь те, кто меня поддерживает? Их ведь слишком много!

Виктор Т.:  Славно как. Список людей, готовых сотрудничать с гестапо, пополняется. Кто на новенького?

Борис М. (Мисонжников): Нет, Витя, прости! Не могу молчать! Для меня ты – загадка! С одной стороны, у тебя по-настоящему талантливые тексты – добрые, ироничные, светлые (иначе я тебя и близко бы не подпустил к «Петербургскому публицисту»). А с другой стороны, ты несешь какую-то по-детски наивную чушь! Вот такая амбивалентность фантастична!!! Эту проблему, думаю, еще будут исследовать эксперты … психолингвисты! Не бойся, не я! Богатый материал! Ну ладно, ты люто ненавидишь руководство страны, в которой живешь. Не знаю, может быть, сказывается какой-нибудь фрейдистский комплекс: вдруг тебя в детстве пугали полицейскими! Пожалуй, в некоторых случаях есть за что – все-таки диалектика редко когда предполагает нечто идеальное. Флаг в руки – борись! Но делай это достойно, компетентно, с убедительными аргументами. И я пойму и отнесусь с уважением. А что ж ты всякую фигню несешь!? Тем более про «гестапо»! Напомню: Вальтер Шелленберг служил в СС и руководил отделом контрразведки (Е) в 4-м отделении гестапо. Вот он был гестаповцем! Именно он противостоял нашим чекистам в лице Павла Фитина, обаятельного, кстати сказать, человека. Шелленберг обгадился по полной! То есть ты поменял местами гестапо и НКВД (например, внешнюю разведку). Ловко! Скорее в гестапо пойдут служить те, на чьей стороне ты (конечно, совершенно косвенно) выступаешь! Но не переживай, тебя еще можно перевербовать, наставить на путь истинный, и ты будешь радостно пожимать руку моим сторонникам. Да мне уж ладно – можешь не пожимать, как-нибудь переживу.

Вот такой обмен мнениями состоялся с взрослым, казалось бы, человеком, который полагает, что государство может существовать без полиции, а порядок будет организовываться сам собой, просто по мановению каких-то непонятных сил. Впрочем, ропот и воздыхания Виктора Т. – скорее просто забава досужего пенсионера. А вот внезапный, крайне злобный пост депутата Резника – дело более серьезное. «Слуга народа» позволил себе то, что непозволительно – грубые оскорбления по адресу эксперта, назначенного государством. Я могу принять любую критику, но не намерен терпеть хамство и оскорбления и тут же отправил письмо депутату. Скажу честно, у меня была некоторая слабая надежда, что он поймет простую вещь: не только статус депутата, но и простая порядочность не позволяют опускаться до уровня кабацкой брани, по сути –  диффамации. Кстати сказать, в ряде стран она рассматривается как преступление и в отдельных случаях – уголовно наказуемое деяние. В двух письмах, полученных мной от депутата Резника, не содержалось и намёка на раскаяние. Воспроизвожу текст моего письма: «ОБРАЩЕНИЕ К ДЕПУТАТУ ЗАКОНОДАТЕЛЬНОГО СОБРАНИЯ САНКТ-ПЕТЕРБУРГА М. Л. РЕЗНИКУ ПРОФЕССОРА Б. Я. МИСОНЖНИКОВА

Резник!
Вы перешли грань, за которой обретает особую важность вопрос  о человеческом достоинстве! Вы позволили себе особо оскорбительное и злобное высказывание по моему адресу на странице Шишкиной в „Фейсбуке“. Не трудитесь его удалить, оно уже зафиксировано.

Уточню предысторию. Цивилизованное общество не может обойтись без института экспертов практически во всех областях. Долг эксперта – высказать собственное мнение по сути вопроса. Оно учитывается, но не бывает решающим. Решает суд! С целью достижения объективности могут приглашаться также другие эксперты. Так было и в этом случае: кроме меня, к работе над экспертным заключением были привлечены еще два исключительно опытных и авторитетных специалиста. Без малейшего оказанного на нас давления мы пришли к одинаковому мнению. Объектом исследования был текст, опубликованный г-ном Т., который до недавнего времени отбывал срок наказания в связи с намерением поджечь кремль в Великом Новгороде, а также подготовкой террористического акта и незаконным хранением оружия. Незадолго до своего выхода на свободу, он выступил с воззванием, содержащим призыв к свержению насильственным образом власти в России и апологетикой „Правого сектора“. Вот некоторые его высказывания:

–  Т.: „инородческий национализм уничтожает нашу культуру, традиции и само понятие славянского народа“ („инородческий национализм“ противопоставлен славянам, и злостная клевета, что он „уничтожает нашу культуру“);

–   Т.: режим участвует „в деле обыдления и уничтожения славянских народов“ (режим уничтожает славян – злостная клевета);

–  Т. восхваляет „правый сектор“: „Мы клеймим во всех преступлениях Правый Сектор даже не задумываясь, а правда ли это, потому что так сказал нам правящий режим

1 . Правый Сектор не поддерживает режим временного правительства Турчинова.

2. Действия ПС направлены на свержение власти олигархии и установление национального правления.
3. ПС не ведет войну против русских, все его действия направлены против антинародного режима Путина и его прихлебателей» (это ложь, поскольку „правый сектор“ отличается крайней русофобией);

–  Т.: „использовать самые жесткие и самые радикальные методы борьбы, направив основной удар на репрессивный карательный аппарат, тем самым лишив правящий режим силовой поддержки и мы сможем сокрушить антинародный режим и спасти славянские народы от уничтожения“ (прямой призыв к насильственному свержению власти, а спасти – только „славянские народы“);

–   Т.: „Ищите тех, кто не изменил своих взглядов и остался верен национальной идее и объединяйте усилия против тех, кто ведет к уничтожению славянские народы. Правый Сектор и народное ополчение Юго-Востока Украины объединяет одно, богатство духа“ (приоритет „национальной идеи“, а „богатство духа“ „правого сектора“, сборища убийц и насильников,  – вообще не требует комментария);

–   Т.: „ПС вынужден искать поддержку на стороне ввиду того что славянские братья стали усердно лизать задницу правящему режиму“ (преступная организация „правый сектор “ представлена сочувственно, посмотрите публикации о мерзостях этих новых штурмовиков, и неудивительно, что они вынуждены искать поддержку „на стороне “).

Публикация была размещена на персональной странице Т. в сообществе „Славянская Сила – Nord West Peterburg“ (https://vk.com/club60982278). В материалах сайта – апологетика приоритета „славянской нации“, символика, близкая по характеру к нацистской, лозунги „Я Бандерiвець! Якщо ти теж, то тисни лайк i подiлись!“, „Славяне, берегите чистоту крови!“, аудиозаписи „Меч Арея“, „Зубы дракона“, „Звери войны“ и многое другое.

Это факт воздействующего и перформативного текста (вербального, значительно усиленного мультимедийным ресурсом), когда текст становится действием, причем здесь очевидно присутствие „нацистской романтики“! Это крайне опасно: незрелые умы легко оказываются в плену этой заразы.

И текст Т., и экстралингвистический фактор (контекст) публикации дают все основания однозначно говорить о нацистской направленности. Общественную опасность представляет собой и то, что семантика самого термина „нацизм“ в настоящее время подвергается деформации и девальвации (он часто артикулируется лишь в историческом аспекте и размывается его сегодняшнее значение). Даже приемлемую и четкую дефиницию этого термина найти затруднительно. В этом отношении своевременным надо считать недавнюю публикацию – Доклад эксперта. Борьба с героизацией нацизма и иными видами деятельности, способствующими проявлению расизма и расовой дискриминации // MIMUN 2017. Московская международная модель ООН. Генеральная ассамблея. URL: http://modelun.ru/wp-content/uploads/2016/11/GA.pdf. Автор публикации, в частности,  констатирует: „На пути к искоренению прославления нацизма и проявлений расизма, расовой нетерпимости, ксенофобии и связанной с ними нетерпимости ООН и государства, входящие в ее состав, сталкиваются с большим количеством препятствий, носящих, в первую очередь, социально- политический характер. <…> Таким образом, налицо проблема отсутствия консенсуса или хотя бы компромисса между ведущими державами по поводу взгляда на тенденцию к возрождению нацизма, и, в первую очередь – проблема отсутствия компромисса между Россией и США».

Да, Т. был осужден за оскорбление госслужащих как представителей социальной группы. За „нацизм“, видимо, его привлечь к ответственности было сложней, поскольку это понятие, увы, слишком нечетко определяется в правовом отношении, что представляет собой, к слову сказать, значительную социальную опасность! Но не исключаю, что если бы не „нацистская“ подоплека этого дела, его могло бы и вообще не быть: мало ли кто у нас ругает власть, и даже публично.

Надо ли вам, Резник, объяснять, что такое нацизм и „Правый сектор“? Кажется, вы историк. Я мог бы привести вам множество фактов, свидетельствующих о проникновении представителей этой террористической и ультранационалистической (по сути нацистской) организации в Россию. Делают они это очень изощренно! Меня крайне шокировало, что у нас так много их сторонников, когда я выступил в суде как эксперт. С нацистских сайтов (даже „Славянская Сила – Nord West Peterburg“ по сравнению с ними – жалкие либералы) мне открыто угрожали (это документально зафиксировано, как и ваши оскорбления) „переломать ноги“, посадить „на перо“, очень подробно объясняли, что меня ждет Николай Михайлович Гиренко, и скоро они меня к нему отправят. Гиренко – исключительно порядочный человек и авторитетный эксперт, убитый нацистами в 2004 году. Если вам не знакомо это имя, то посмотрите хотя бы в Википедии. Это далеко не шутки!

Если вы действительно любите свой город и свою страну, вам пристало бы не гулять с синими клоунскими шапочками и зонтиками, а заняться действительно важным делом – организовать, например, движение по воспитанию молодежи в духе истинного патриотизма, интернационализма и уважения к другим людям, к другому мнению, разработать соответствующую программу, привлечь специалистов к этому действительно благородному делу. Молодых надо воспитывать, а не дурить им головы дешевыми популистскими выступлениями! Вы могли бы сделать хоть что-то полезное, и люди бы это увидели и оценили! Но, похоже, вы далеки от этого, и я только зря трачу время, объясняя вам простые вещи. К слову сказать, когда-то я и члены моей семьи (по моему же совету) голосовали за вас. Сейчас я с большим стыдом вспоминаю это и немедленно удалил вас из друзей в „Фейсбуке“. Надеюсь, люди за вас голосовать не будут!

Вы публично оскорбили меня и опоганили мою фамилию, которую, кроме меня, носили и носят близкие мне люди и которая никогда, ни разу никем не была запятнана. Ее носил мой отец – офицер-фронтовик, который в армии был с 1941 года и пережил такое, о чем вы даже подумать не можете. Каждый его орден, каждая медаль – бесценны. Носила мама  – ветеран войны.  Я намного старше вас, и вы еще даже в школе не учились, когда я уже отслужил на действующем ядерном полигоне на Новой Земле и вернулся из армии с медалью „За воинскую доблесть“. Эту фамилию носят мой сын, известный дизайнер, мои дочери и внук. Мы все очень дорожим этой фамилией и не позволим вам ее изгадить! Не знаю, дорожите ли вы честью своей фамилии. Но, заметьте, я ни разу, никогда и никому не ответил оскорблением на те омерзительные оскорбления (в том числе и на ваши), которые звучали по моему адресу. Разве вы не понимаете, что своим высказыванием в первую очередь опозорили сами же себя? И кто же вас воспитал таким? Неужели вы из ленинградской семьи родом? Более того, вы, „либерал и демократ“, каким-то странным образом фактически оказались в одном ряду с нацистами, которые угрожали мне убийством! Я с трудом это понимаю. Вы – депутат, но, наверное, забыли, что это ответственная должность и живете вы на деньги налогоплательщиков, в том числе и на мои.

Я с вами, Резник, лично не знаком и не знаю ничего о ваших интеллектуальных возможностях, но, думаю, вы в состоянии понять, что я не могу оставить мое оскорбление без внимания. Здесь может быть только два варианта: либо вы публично приносите мне извинение в приемлемой для меня форме, либо я предаю огласке это письмо и обращаюсь в суд с исковым заявлением о нанесенном мне вами оскорблении в особо дерзкой и злостной форме. Без малейшего к вам уважения, профессор Б. Я. Мисонжников.

Копия этого письма мной также направлена некоторым людям, с которыми вы знакомы. Они должны знать, с кем имеют дело!».

К слову сказать, Резник был переизбран в депутаты от «Партии роста», председатель которой Борис Титов, предприниматель и бизнес-омбудсмен, баллотируется в президенты России. Если Резник – репрезентативная фигура в этой партии, то не дай нам Бог таких партийцев и такого «президента»!

Теперь, уже совсем безотносительно Резника, хотел бы сказать, что, когда видишь нравственное падение человека, его убожество и ущербность, всегда становится очень грустно. Но у этого дела, которое так живо заинтересовало многих, все-таки особого внимания заслуживает не только, так сказать, гуманитарная сторона, но и сугубо правовая. Оказывается, за этим делом внимательно следят не только в нашей стране, но и за её пределами. Я получил очень подробное письмо из Голландии от Светланы ван Беек-Никитиной, которую знаю по учебе  в университете и которая уже много лет живет в Роттердаме, где окончила еще и голландский университет, занимается юридической практикой и переводами, имея сертификат специалиста высшей квалификации. Она – видимо, уже по своей профессиональной привычке – досконально изучила все материалы дела (практически всё ведь публиковалось в Сети) и выдала соответствующее заключение. Это взгляд хорошо подготовленного профессионального аналитика, имеющего большой опыт общения с людьми в психологически и социально сложных ситуациях, причем взгляд беспристрастный, со стороны. Не буду останавливаться на её, мягко говоря,  нелицеприятных оценках поведения моих «оппонентов-самовыдвиженцев». А вот об официальных она, в частности, написала: «Конечно, каждый вправе высказать свое мнение. Но не таким же гадким образом. Что бы сделал нормальный, порядочный человек? Подошел бы и открыто поговорил. Нас на юридическом факультете (в голландском университете. – Б. М.) учили, что любой может высказать свое мнение, это его право, но он должен оставить другому право не согласиться с его мнением. И при этом – это главное – „raak mijn gezicht niet aan“ (не трогай моего лица, т. е. не переходи на личности, когда у тебя нет аргументов; короче говоря, не хами)». И еще: «Ты, высококвалифицированный специалист в своей области,  сделал свою работу по чести и совести и в меру своих профессиональных возможностей. Это  формулировка (как я понял, формулировка экспертного заключения. – Б. М.) – она чуть может варьироваться, но смысл остается тот же самый, – которую пишем и мы, присяжные переводчики (клялись в суде и произносили при этом „Да будет Бог всемогущий тому свидетель!“, неверующие приносили присягу. Отсюда и присяжные), закрепляя перевод своей печатью. Раньше, пока не было реестра присяжных переводчиков, устно проговаривали  и в суде перед началом заседания. Но  с 2009 года, когда по парламентскому решению был создан этот реестр и в который не так-то легко попасть, да и попадаешь на 5 лет, а потом все снова приходится подтверждать, – все эти качества (честь, совесть, профессионализм) сами собой подразумеваются.  Так же обстоит и дело со специалистами и  экспертами, с которыми я сталкиваюсь регулярно в суде и которые тоже должны присягать. Но это не исключает того факта, что письменные переводы могут быть перепроверены другим переводчиком, а в некоторых особо важных переводах перепроверка является необходимостью. И все переводчики об этом знают. И меня перепроверяют иногда, и я перепроверяю. Замечания учитываются или учитываются частично после совместного открытого обсуждения. Все мы понимаем, что всё делается в интересах дела (к тому же мы почти  все платим ежемесячные страховые премии на случай необходимости возмещения нанесенного  ущерба).  Поэтому, извини, мне показалось уж совсем излишним тебе писать, что на основании твоих экспертиз людей оправдывали или давали меньшие сроки (сейчас не перечитываю, пишу, как запомнила). Сроки присуждает судья, а дело эксперта – дать как можно более точную и объективную оценку, оставаясь по возможности(!) беспристрастным и уповать на честное рассмотрение дела судом».

Да, в интервью я говорил о том, что эксперты часто не находят экстремистской составляющей в материалах, содержащих, казалось бы, довольно резкие высказывания, в том числе и политические, о ком-либо или о чем-либо. Это я к тому, чтобы непосвященные в суть вопроса не думали, что эксперты ставят перед собой превентивную цель кого-то «подставить» и «засудить». Это было бы недостойно и неправомерно! Посчитал нужным это объяснить, поскольку если даже у людей, профессионально причастных к социальной и правовой сфере, возникает непонимание, то что говорить о тех, кто случайно заглянул в судебные материалы.

И вот что еще хотелось бы мне сказать. Адвокат Виталий Ч. действует, на мой взгляд, по шаблону, изначально порочному и недостойному. Берясь за дела – а иногда жертвами оказываются люди действительно безвинные или минимально виновные в чем-либо, – Виталий Ч. начинает свое участие в этих делах с жесткого троллинга, направленного против экспертов или оперативников. Он тратит время на хождение по редакциям сомнительных и крикливых изданий (в солидных его и на порог не пустят, а в дешевых ведутся на его воззвания и воздыхания), тратит силы и энергию на то, чтобы опорочить экспертов или оперативников, апеллирует к общественному мнению не с целью вызвать сочувствие к подследственным, инициировать объективное выявление их вины или установить невиновность, а с целью нанести максимально болезненный удар по названным выше субъектам судебного дела. То есть он изначально выступает против тех, кто просто выполняет свою профессиональную работу, и эффективность такой позиции адвоката совсем невелика! Получается так, что он в какой-то мере даже оставляет своего подзащитного без должной помощи и защиты!

Когда-то я с большим интересом читал опубликованные речи Анатолия Федоровича Кони. Читал просто как блестящую литературу. Увы, его позицию невозможно даже сравнивать с позицией  Виталия Ч. Ведь есть и классические нормы ведения защиты в целом и в содержании построения защитительной речи. Так, хотелось бы спросить: вообще ли невиновен подследственный Т.? Настойчивая и последовательная пропаганда «заслуг» «Правого сектора», признанного преступной организацией и виновного во многих преступлениях против человечности – а это убийства, насилие, пытки реальных людей, открытый призыв к свержению государственной власти и прочее – разве это не является социально опасным деянием? Неужели с этим не согласится адвокат Виталий Ч.? А если он все-таки признает это, то должен понимать и то, что одно из главных правил защиты сводится к тому, что непрофессионально и неправомерно строить защитительные действия на отрицании виновности подсудимого, если его вина доказана и очевидна. Это не принято в практике защиты! А. Ф. Кони писал о неправомерности случаев, когда «защита преступника обращалась в оправдание преступления, причем, искусно из­вращая нравственную перспективу дела, заставляла потерпев­шего и виновного меняться ролями…» (Кони А. Ф. Собр. соч. Т. 4. С. 134). Энергия защитника должна быть направлена, прежде всего, на поиск обстоятельств, которые могли бы объяснить проступок обвиняемого, содействовали бы смягчению приговора или оправданию, если обвиняемый действительно оказался невиновным. Долг защитника  – выявление ошибок следствия, суда и, конечно, экспертизы, если эти ошибки были допущены. Увы, никаких достойных внимания доказательств, на основании которых можно было бы подвергнуть сомнению объективность экспертного заключения, предъявлено не было. Вообще никаких!!!

В каждом конкретном деле, тем более в уголовном, есть, помимо правовой, а также, так сказать, технологической составляющей, и составляющая нравственная. Она основывается на правде жизни. Иногда в пылу борьбы о ней забывают. Эта правда заставляет нас увидеть, кто призывает к агрессии, насилию и уничтожению невиновных, кто готов совершить злодеяние, душегубство, произвол, а кто – жертва и потерпевший. Эта правда – сильней всего. И в связи с этим мне вспомнились слова знаменитого киногероя: «Я вот думаю, что сила в правде. У кого правда – тот и сильней. Вот ты обманул кого-то, денег нажил, и чего, ты сильней стал? Нет – не стал! Потому что правды за тобой нет! А тот, кого обманул, за ним правда. Значит, он сильней».